Проклятие Волчьей бухты
Шрифт:
– Опять я? – Павлов попытался улизнуть, но был пойман, получил еще один подзатыльник и покорно потащил Тамаркин рюкзак вниз.
Через полчаса костер осветил лица ребят. К огню потянулись три пары дрожащих рук.
– Нужно переодеться, – скомандовал Богдасаров. – А то в мокром мы точно простудимся.
– Я девчачью рубашку не надену, – тут же засопел Андрюха.
– И не надевай, – с готовностью согласилась Маринка, изучая содержимое рюкзака. – Рубашек тут не так много, на тебя, может, и не хватит.
– Чего сразу не хватит? – Павлов потянул на себя рюкзак. –
– Не ворчи, найдем тебе что-нибудь, – успокоила его Гусева, запуская руку в рюкзак. – А вообще, можешь идти свой чемодан искать. Он где-нибудь поблизости лежит, тебя ждет.
Андрюха вырвал из Маринкиных рук первую попавшуюся одежку и исчез в темноте.
Огонь стремительно пожирал сухие веточки. Маринка провела рукой по еще мокрой голове. От капелек воды костер недовольно зашипел.
– Ну, как она? – вернувшийся Павлов остановился около груды одежды, сваленной неподалеку.
– Отстань от человека, – тут же вскочила Маринка. – Не видишь, спит она!
– Уже не сплю! – раздалось из-под тряпок, и груда зашевелилась.
– Я говорил – оклемается! – захохотал Андрюха. – Сейчас мы ей что-нибудь пожрать сообразим, – и он зашуршал камнями в сторону одинокого холодильника.
– Это ночь какая? – Томка выбралась из-под своего многослойного одеяла и остановилась передохнуть. – Сегодняшняя или завтрашняя?
– Сегодняшняя, сегодняшняя, – ответил Мишка, подходя ближе. – Как ты?
– А дельфины где? – забеспокоилась Тамарка.
– В море спят. – Маринка сияла улыбкой в тридцать два зуба. – Утром увидишь.
Наконец Цыганова перестала крутить головой, потому что все равно ничего, кроме костра, разглядеть было нельзя, и уставилась на ребят.
– А вы что здесь делаете?
– То же, что и ты. – Богдасаров, как обычно, был суров и неразговорчив. – Ждем утра. Будем тогда в город добираться.
– Опять? Вы же там уже были. – Тамарка стряхнула с себя последнюю куртку, ту самую, что отобрали у Андрюхи, и попыталась встать.
– Сиди, – тут же приказал Мишка. – Набегаешься еще. Если бы кто-то вчера из автобуса не вышел, мы бы давно в городе были! А вместо этого здесь сидим и в море купаемся.
– Ой, на себя посмотри! – презрительно повела плечом Тамарка. – Я, между прочим, человечество от мирового зла спасла.
– Тоже мне дело! Человечество она спасла! – От возмущения Мишка не заметил и бросил в костер большую охапку веток. Огонь взметнулся до небес.
– О! Сейчас точно согреемся! – подошел довольный Павлов. – А я перекусить нашел. Тут сгущенка, – он выгрузил на камни три банки, – а тут хлеб, – рядом на те же камни он положил буханку. – Только чем открывать все это, я не знаю. – Андрюха задумчиво посмотрел на свою добычу и неуверенно добавил: – Можно и один хлеб поесть.
– А ты откуда здесь? – Цыганова наконец рассмотрела Павлова. – Ты же в долину убежал.
– Я за помощью пошел, – с готовностью стал рассказывать Андрюха. – Хотел того чувака из дома позвать. А там никого, даже собаки нет.
– Вы прыгнули к дельфинам? – удивилась Тамарка. – Это же верная смерть!
– А чего такого? – засмущался Богдасаров. – А то я в дельфинарии ни разу не был, дельфинов не видел. А со смертью мы бы разобрались.
– А ты что делал? – повернулась к Павлову Томка.
– Я командовал, – важно ответил Андрюха. – Тетка как увидела, что в море еще двое появилось, с ней совсем плохо стало. Давай визжать, чтобы немедленно их вытаскивали, а то у нее все сорвется. Эти чучела огородные стояли, стояли, да и пошли в море. Ровными шеренгами. Так туда все и зашли. Я боялся, что из-за них море из берегов выйдет. А тетка эта орет: «Уроды! Недоумки! Куда вы все потопали? Вернитесь!» Мимо нее как раз дед на красной машине проезжал. Она машину за бампер схватила, кричит: «Вернись!» Ну, он ее в море вслед за собой и затянул.
– Все утонули? – удивилась Цыганова. – Что же, они плавать не умеют?
– Это ты плавать не умеешь, – фыркнул Павлов. – Кто тебя тонуть просил?
– Я не тонула, – обиделась Томка. – Я дельфинов спасала. Надо было сигнал сбить, чтобы они больше агрессивными не были.
– Опять выдумываешь, – поморщился Богдасаров. – Если бы не эти дельфины, мы бы тебя не нашли.
– А Хохрякова-Хомякова куда делась? – Тамарка вспомнила о неудачливой колдунье.
– Ушла куда-то, – пожал плечами Андрюха. – Между прочим, это я ее из воды вытащил, а то она так бы и барахталась в море до сих пор.
– Лучше бы не вытаскивал. – Мишка подбросил хвороста. – Я думал, она нас тут всех поубивает. Сначала орала, что ее обманули, потом орала, что мы все гады, потом стала выяснять, куда все делись. А когда узнала, что они все в море ушли, чуть следом за ними не отправилась. Еле оттащили. Утром найдем ее. Куда она одна денется?
– Да, бывает… – вздохнула Тамарка и, наверное, впервые за последние два дня поняла, как все-таки прекрасна жизнь.
Долгую минуту над бухтой стояла тишина.
– А давайте все-таки попробуем сгущенку открыть, – подал голос Андрюха, который под рассказ успел съесть полбатона. – Жрать хочется. Чем бы ее стукнуть? Может, камнем.
– Нашел чем открывать, – вырвал у него банку Богдасаров. – Тут нож нужен или открывалка.
– Где я тебе открывалку возьму? – Андрюха отобрал банку обратно. – Давай лучше камнем.
– Камнем ты только погнешь…
Они еще долго препирались, перекидывая банку друг другу. В конце концов необходимый нож нашелся в кармане все той же Андрюхиной куртки. Потом они еще чуть-чуть поспорили, и над бухтой вновь повисла тишина. А когда над морем показалось солнце, все крепко спали, закопавшись в груду одежды, которой поначалу была накрыта Цыганова.