Проклятое будущее. Книга 2. Вдохновение
Шрифт:
– Блин, вот приснится же такое! – он ещё продолжал вздрагивать – уже по инерции, всё ещё не понимая, был ли это взаправду сон или он видел нечто иное.
Приподнявшись с койки, Павел выглянул в окно – в небе сияла серебристая луна. Её диск был слегка покусан ночными волками, что говорило о недавно прошедшем полнолунии. Однако же сияния хватало для того, чтобы заместить дневное светило. Хотя бы в некоторой мере.
Плечо снова разнылось – после удачной операции Павел провалялся около месяца в больничке,
Конечно, остальным пришлось позорно ретироваться с поля боя, и Павел ещё долго припоминал им – да и всё ещё не мог простить предательства.
– Русские своих на войне не бросают! – твердил он при каждом удобном случае.
Где-то вдалеке промелькнули две зелёных вспышки.
– Ба-бах! – звуки удара о землю сопроводили их падение.
Комната вдруг наполнилась странными запахами.
– Ерёмич, ты что ли? – Павел поднял голову, встретившись взглядом с зеленоватой субстанцией. – Много их там?
– У-у-у… – протянул дух, раскачиваясь под потолком.
– Понятно, что нифига не понятно. Хоть бы разговаривать научился как-то… Лады, последи за ними там, отвлеки, а я в окошко, с четвёртого этажа не так тяжко всё же…
Павел выхватил из-под койки предусмотрительно смотанный канат и подошёл к окну, чтобы открыть створку. Внезапно входная дверь зашаталась от безумного напора. Кто-то целенаправленно стремился пробраться к бывшему коллектору в комнату.
Дух заметался из стороны в сторону и, подскочив к розетке, сунулся туда, словно стараясь протиснуться в два маленьких отверстия.
В следующий момент розетку коротнуло, и дух начал переливаться всеми цветами радуги.
– Ты что творишь! – громким шёпотом немного испугавшись проговорил Павел, одновременно стараясь привязать верёвку к батарее отопления.
Дух потемнел, превратившись в некую киселеобразную субстанцию серебристого цвета.
– Ну ты Сплинтер, блин! Отжигаешь прямо, Ерёмич!
Субстанция медленно подползла к мужчине по полу и ухватилась за канат, помогая Павлу его разворачивать.
– О-ба-на, так ты не только стены прошибать умеешь? А чего раньше скрывал в себе? Жить не хотелось?
– У-у…
– Понятно, разговаривать всё-таки так и не научился.
Дверь с резким хрустом сломалась, Павел выхватил из-за пазухи пистолет и запустил в нападающего пару пуль. Существо распласталось в дверях, однако следом другое, напоминавшее человека, решившего вдруг встать на четвереньки, бросилось в сторону Павла. Расстояние было не таким уж большим. Мужчина приподнял пистолет. Позади что-то брямкнуло и раздался оглушительный звук разбиваемого стекла. Тут же из-за спины полетели
Не раздумывая больше ни секунды, мужчина бросился к окну, ухватив руками конец каната. До земли оставалось всего несколько этажей…
Глава 7. Бункер и слёт скаутов
– Как там дети? – Семён Степанович зашёл в комнату – старушка в платочке с синеватыми цветами снова чистила картошку.
– Та что с ими сдеется… Бегають, навернось, с Нинкой.
– Игоря прокололи?
– Так отож… Она за ним носится как кура… Влюбилась, деваха, аж смотреть на неё жалко-то…
– Ничего, в наше время это полезно – покряхтел дедок и подошёл к шкафу. – Стаканы достанешь? – он приоткрыл дверцу шкафа и помахал руками. – Ты-то уж отсюда выходи, взял манеру по шкафам прятаться!
Зелёное облачко, в которое превратился Ваха, обиженно пробралось к табуретке, стоявшей поодаль, и старательно на ней распласталось.
– Чтось, опять прихватил змий зелёный? – усмехнулась бабуля.
– Да нет, просто хлебнуть немножко захотелось, – виновато потупил взгляд дедок, сразу превратившись в такого милого доброго домовичка.
– Ну ладно, чуточку плесни, и мне тоже граммульку. Токмо не дряни этой, а настойки клюквенной. У меня от неё артроз проходит…
– Танюш, я же тебя люблю, дорогая ты моя и сердечная…
– Ой, ну не теши… – замахала она руками. – Подлиза прямоть… Знаю, что любишь, иначи не вырвалась бы от мамки к тебе…
– Ой, вспомнила-то… А помнишь, как мы встретились-то с тобой… – разлил он в стаканы красноватую жидкость из гранёной бутылки.
– Ну а как не помнить? В институте же училась тогдась… Сорвал, старый, ягодку зелёную…
– Ой, ну прям уж ягодка, – улыбнулся старик и передал ей стакан.
– Да, я помню… Вечор был, стемнело ужо, а я всё в библиотеке сидневала… Глянула на часы – мамочки! А времечко-то уже натикало… Собрала книжки, тетрадки, а на улице ко мне Семёнов пристал… Дай, говорит, книжки, подсоблю… а сам так и глазищами своими под юбку мне…
– Точно только глазищами?
– Да тьфу на тебя! Я же боевая тогда какая была, запамятовал ужо?
– Да тут уж забудешь… И я иду, с ДОСААФа тогда шлёпал…
– Ну да, тожи задержалси…
– Ага, а тут такую красавицу мою…
– Помнишь, какой фингал ты ему умострячил? А потом втроём сидели, чай пили, лёд ему прикладывали… Он-то, пёс шелудивый, оказывается, к экзамену не подготовился, и только это и надо было, а я-то, девчоночка, всё об одном…
– Давно уже помер Семёнов…
– Да ты что! Ты не рассказывал…
– Ещё в девяносто пятом… Он сына тогда вытаскивал из-под пуль, задело… на общем кладбище похоронили…
– И ты мне об этом только сейчас рассказываешь?