Проклятое сердце
Шрифт:
— Он не хочет сидеть спиной к двери, — говорит Кэл, не отрываясь от стопки документов.
Кэл знает. Между гангстерами и солдатами есть общая черта: вы никогда не сидите спиной к дверному проему.
Жалюзи закреплены на месте, и их нельзя опускать. Я снова сажусь на свое место, немного отодвигая стул назад.
— Газированную или негазированную воду? — спрашивает меня официант.
— Негазированную.
— Со льдом или без?
— Мне похуй.
— Он имеет в виду без льда, спасибо, — говорит Аида официанту. Мне
— Ты придурок.
— Я не люблю модные места, — ворчу я. — Они должны все чертовски усложнять.
— Оно не модное, — говорит Аида. — А обычное.
— О, да? — я приподнимаю бровь, глядя на нее. — Теперь, когда ты Гриффин, салат за тридцать долларов кажется тебе чем-то обычным?
Аида откладывает нож для масла, свирепо глядя на меня.
— Во-первых, я все еще Галло, — говорит она. — Без обид, — добавляя ради Каллума.
— Все в порядке, — говорит он, переходя к следующей странице заявок на получение разрешений.
— И если ты планируешь вернуть свою бывшую девушку, которая, вероятно, ест суфле с сусальным золотом в качестве закуски, потому что она, блядь, всемирно известная супермодель, тебе лучше отвести ее в место получше, чем Rose Grille.
Я чувствую, как мое лицо краснеет.
— Кто сказал, что я пытаюсь вернуть ее?
Аида закатывает глаза.
— Я знаю, что ты не настолько глуп, чтобы позволить ей снова уйти. Не после того, как ты хандрил целых девять лет.
Официант ставит наши стаканы с водой. Он забыл и наполнил их все льдом. Не то чтобы мне было не насрать в любом случае.
— Могу я принять ваш заказ? — нервно говорит он.
— Бургер, средний, — говорю я. — Пожалуйста.
— То же самое, — говорит Аида, протягивая ему свое меню. — Спасибо.
— Сэндвич со стейком, — говорит Кэл, не отрываясь от своих бумаг.
Как только официант уходит, я указываю на стаканы с водой.
— Видишь? Он все равно тебя не слушал.
— У тебя там, наверное, туалетная вода, — сладко говорит Аида.
Каллум читает последнюю страницу приложений.
— А это что такое? — говорит он.
— Дай мне посмотреть… — я наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе. Аида тоже наклоняется. Но у нее уже не та координация, как прежде, так как ее пропорции изменились. Ее живот ударяется о стол, опрокидывая стакан с ледяной водой Каллуму на колени.
Кэл с криком вскакивает из-за стола, кубики льда летят во все стороны от его промежности. В этот самый момент окно разлетается вдребезги, и вниз льется водопад осколков. Что-то просвистело в воздухе, прямо там, где миллисекундой раньше была голова Кэла. Ваза с пионами взрывается у него за плечом. Град глиняных осколков попал мне в правую руку, в то время как осколки стекла из окна порезали левую.
Мы с Кэлом реагируем почти одновременно. Хватаем стол, переворачиваем его на бок и тянем Аиду вниз, так что он образует баррикаду между нами
Тем временем остальные посетители поняли, что окно разбито, и мы затаились в импровизированном окопе. После мгновения потрясенной тишины начинается паническое бегство к парадным дверям.
— Идем! — говорю я Кэлу.
Воспользовавшись хаосом и пригнувшись к земле, мы бежим в противоположном направлении, к кухне. Стрелок находится на другой стороне улицы — нам нужно выйти через черный ход.
Мы протискиваемся через вращающиеся двойные двери на кухню. Все повара стоят в замешательстве, услышав шум в столовой, но не понимая, что, черт возьми, происходит.
— Убирайтесь! — кричит им Кэл.
Они пугаются, как олени, выбегая в переулок за рестораном.
Кэл вытаскивает свой пистолет из кармана пиджака, и я делаю то же самое с пистолетом, который ношу в кобуре под рубашкой. Кэл занимает тактическую позицию, прикрывая вход на кухню. Я делаю то же самое с выходом.
— Ты хочешь остаться здесь? — спрашивает меня Кэл.
— Давай убираться к чертовой матери, пока не приехали копы, — говорю я ему.
Есть шанс, что другого стрелка прикрывают, но я в этом сомневаюсь. Думаю, мы имеем дело с тем же ублюдком с митинга. Одиноким волком.
Для верности я натягиваю белый поварской халат и выхожу через заднюю дверь, быстро осматривая крыши по обеим сторонам переулка, чтобы убедиться, что все чисто. Затем прикрываю дверь мусорными баками, пока Кэл и Аида выходят.
Мы спешим по переулку к фургону ресторана. Ключи спрятаны под солнцезащитным козырьком, так что нам требуется всего пять секунд, чтобы их украсть. Мы с ревом несемся по переулку, сзади гремят металлические подносы.
— Что, черт возьми, это было! — кричит Аида, когда мы сворачиваем на Франклин-стрит.
— Это был гребаный снайпер, — говорит Кэл сквозь стиснутые зубы. Могу сказать, что он в ярости — и не потому, что кто-то только что пытался его убить. А потому, что это второй раз, когда стрельба происходит в радиусе десяти футов от его беременной жены.
— Ты уедешь из города, пока мы не найдем этого мудака, — говорит он Аиде.
— Ни за что! — кричит Аида. — Я не…
— Это не обсуждается! — рычит Кэл. Его тело напряглось от ярости, а голубые глаза стали ледяными. — Я не собираюсь рисковать тем, что пострадаешь ты или ребенок.
— Я остаюсь с тобой, — упрямо говорит ему Аида.
— Это худшее место, где ты можешь быть, — говорит Кэл.
И вот тогда я понимаю то же самое, что только что понял Каллум. Снайпер не целился в Яфеу Соломона. Он все это время целился в Кэла. Кэл был прямо за Соломоном на сцене. Эта пуля предназначалась моему зятю.
— Кто, черт возьми, этот парень? — бормочу я Кэлу.
Его глаза прищурены и свирепы.
— Это именно то, что я хочу узнать, — говорит он.
Я веду нас на восток вдоль реки, размышляя.