Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы
Шрифт:
Почему такое стало возможно в нашей культуре? Ведь нечто схожее мы наблюдаем и в театре, и в кино, и в изобразительном искусстве. Куда же подевалась профессиональная честь и достоинство неподкупных «зоилов» и «аристархов»? Можно, пожалуй, выделить несколько причин оскудения и вырождения критической мысли в России. Назову их в порядке значимости.
Первая. Увы, она связана с презренным металлом. Литературная критика – ныне самый низкооплачиваемый жанр. Честным анализом текстов можно заниматься, только будучи обеспеченным и независимым человеком. А таких единицы. Гонорары в нынешних журналах и газетах ничтожны, смехотворны. А вот в «Литературном обозрении», например, в 1980-е за обзорную статью в пол-листа
Что же сегодня? Относительно приличные деньги нынче платят только крупные издатели за беззастенчивые рекламные тексты о книгах «проектных» авторов, да еще премиальные фонды – за раскрутку своих фаворитов. И то, и другое более имеет отношение к маркетингу, пиар-технологиям и манипуляции общественным сознанием, нежели к литературе. Но это еще не все: некогда влиятельная, литературная периодика ныне влачит жалкое существование, едва сводя концы с концами и ища материальной поддержки у тех же издательств и премиальных фондов. По этой причине критический материал о «раскручиваемом» писателе и его тексте, даже чудовищном, скорее всего, будет сразу же отклонен. Остается, разумеется, Интернет, но и тамошние крупные ресурсы давно вступили в договорные отношения с двумя вышеупомянутыми «операторами» процесса.
Вторая причина. Современная отечественная литература разделена на несколько закрытых идейно-эстетических групп, а точнее – «гетто». Такое сравнение я предложил в статье «Писатели и ПИПы» почти двадцать лет назад. ПИПы (персонифицированные издательские проекты), разумеется, возмутились, «операторы» навечно внесли меня в короткий «стоп-лист».
«Ага, – возразите вы, – вот тут-то, в суровой полемике с литературными супостатами, в противостоянии двух «гетто» и должно оттачиваться разящее критическое слово!» Увы, все совершенно наоборот. В ситуации жесткого противостояния о своих пишут только хорошо, а чужие произведения вообще не являются предметом чтения и разбора. Главное оружие современного группового критика – это не аргумент, не анализ, не сарказм, а замалчивание, причем, тотальное, самого факта существования оппонента. Грубо говоря, для почвенников не существует Бродского, а для западников – Рубцова. Отсутствие живого, сравнительного диалога, сопоставления художественных результатов приводит к оскудению обеих ветвей нашей словесности. Именно с этим связано резкое падение уровня нынешней отечественной словесности.
Третья причина, на мой взгляд, коренится в специфике постмодерна, а точнее, в так называемых принципах «нон-селекции» и субъективности восприятия «месседжа» «реципиентом». Навязано мнение, будто вообще не существует никаких объективных критериев оценки художественного, в нашем случае литературного, произведения. Все зависит от точки зрения и пристрастий «оценщиков», а точнее, от их ангажемента. Я называю это синдромом «черного квадрата», когда прикормленный искусствовед даже в кракелюрах, попросту говоря, в трещинках на красочной поверхности, от художника не зависящих, усматривает признаки «гениальности мастера». Собственно, современная критика, за редкими исключениями, о которых речь пойдет ниже, и является «похвалой кракелюрам». В результате, какой-нибудь беспомощный текст, осмеянный одними, – другими объявляется «новым словом в русской литературе». При этом аргументов друг друга критики не слышат, не парируют и не воспринимают, хотя очевидно, что первая позиция гораздо ближе к реальному уровню рассматриваемого опуса.
Повторю: сложившееся положение вещей губительно сказывается на уровне отечественной словесности, ибо, объявляя «шедевром» очевидную творческую неудачу, мы не только сбиваем с толку молодых авторов, искажая шкалу ценностей, но и расхолаживаем опытных литераторов,
Не позавидуешь тут учителям-словесникам и преподавателям высшей школы, не имеющим возможности опереться на консолидированное мнение «критического цеха». Ситуацию старается хоть как-то исправить академическая наука, но она традиционно – удел немногих: и в смысле написания трудов, и в смысле их прочтения. Сошлюсь хотя бы на усилия кафедры истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса МГУ, которую возглавляет доктор филологических наук М. М. Голубков. Но это, как говорится, капля в море.
Однако не все так уж безрадостно. В нашей критике есть все-таки авторы, которые стараются, вопреки навязываемой ангажированности, оценивать текущий процесс «поверх барьеров», что понастроены вокруг «литературных гетто». Да, такая позиция требует гражданской смелости и определенной жертвенности, чем, кстати, всегда и отличались настоящие властители дум от лукавых приспособленцев и профессиональных выгодополучателей. Задача данного сборника – познакомить читателей с творчеством честных критиков, тщательно замалчиваемых печатными СМИ, но зато известных в Сети, где их статьи вызывают восторг одних и проклятия других – тех, кого они задели в своих рецензиях. Отсюда и название книги «Проклятые критики». Оно, я думаю, у искушенного читателя вызовет соответствующие ассоциации, и не только с «проклятыми поэтами».
Четверо наших авторов, а именно: Александр Кузьменков, Сергей Морозов, Константин Уткин и Вадим Чекунов, – сформировали группу под названием «Новая критика». Их объединяет не только высокая культура, доскональное знание процесса, виртуозное владение словом, но и тот особый, разящий жанр, который они для себя избрали. Его, грубо и приблизительно, можно охарактеризовать как фельетон на литературную тему. Аналоги у нас в критике, конечно, были: достаточно вспомнить зубодробительные статьи молодого Чуковского. Добрый дедушка Корней был настоящим «Джеком-потрошителем» авторов начала ХХ века и пощады не знал.
Но, думаю, хлесткость, жесткость и доказательная непримиримость оценок «новых критиков» связана не с их личной зловредностью, а с тем, что ложную иерархию современной словесности, лукаво и нагло выстроенную уже упоминавшимися «операторами» и хвалителям «нового платья», надо ломать безжалостно. И делают это авторы сборника виртуозно – только щепки летят. На месте иных лауреатов, попавших на острие их безжалостных перьев, я бы просто поменял профессию, настолько точен, доказателен и суров диагноз: бездарность, помноженная на дилетантизм. Но, увы, слишком многие авторы вообразили, будто диплом «Большой книги» – та самая «окончательная бумага», «бронь», которая спасет их, как профессора Преображенского, от уплотнения в литературном общежитии. Не спасет! И наша великолепная четверка это ярко и убедительно показывает.
Инесса Ципоркина, также представленная в сборнике, работает в другом, еще более редком жанре – она «критик критики». Ципоркина великолепно вскрывает механизмы создания ложных творческих репутаций и литературных фантомов, прослеживает, как личная, родственная, клановая или групповая заинтересованность заставляет авторов рецензий восхищаться беспомощными текстами и, наоборот, ругать, а чаще замалчивать по-настоящему значительные произведения. В экономике это называется «недобросовестной конкуренцией» и наказывается по закону. Читателю предстоит захватывающий и долгожданный сеанс разоблачения некоторых маститых окололитературных фокусников, а точнее, наперсточников.