Проклятые огнем
Шрифт:
Еще и дар ее… Была бы нормальная стихийная магия, можно было бы не волноваться! Так нет, она, как и Аурунд, способна чувствовать чужие таланты. Получается, вторая часть дара, подчинение, у нее тоже есть? Или нет?
– Это все, что ты умеешь?
– Да. – Ведьма опустила глаза и грустно рассмеялась. – Умела бы что-то другое, Ратгильда не погибла бы.
– Ратгильда?
– Моя компаньонка. Родители боялись меня одну отпускать и послали ее со мной, а тут…
– Стоп! – не выдержал Кенниг. – Давай по порядку. Звать тебя как?
– Эрменгильда.
Уже
– Чувствуешь себя как?
Из-за разбитых в кровь губ улыбка больше походила на гримасу:
– Живая, это главное. Еще вчера я уже и не надеялась на это. А… Как ваше имя?
В разговоре с ней не было смысла приписывать себе чужие прозвища – судя по возрасту, она особо не могла запомнить правление Аурунд, да и выговор у девушки не ругейский:
– Винтар Кенниг. – Учитывая, что девушка не стала рассказывать, как ей плохо, стоило выяснить у нее как можно больше информации. И уже исходя из этого решать, что делать дальше: – Так как тебя нашел инквизитор?
Пальцы Эрменгильды медленно перебирали шерсть кошки.
– Он пообещал меня вылечить. И в какой-то мере сдержал свое обещание.
– Вылечить? От чего?
Ведьма опустила глаза:
– Наши лекари не знали, что со мной. Слабость, чернота перед глазами, дурно так, что встать с кровати не могла… – Что-то это Винтару напоминало… – Родители звали многих врачевателей, но никто не помогал. – Чувство, что это уже все когда-то было, становилось все сильнее. – А потом из Ругеи приехал господин инквизитор, сказал, что может помочь, но лечить здесь, в Борне, он не может, нужно ехать. Родители побоялись меня одну отпускать, поехала компаньонка, Ратгильда… Я помню, как меня поили марьиным корнем… Мне становилось чуть лучше, а потом на нас напали. И меня привезли сюда.
Марьин корень. Ведьмина болезнь.
Это простое совпадение и ничего больше! О том огненном колдуне, который лечил Аурунд, Винтар не слышал уже больше десяти лет!
– А инквизитор? – картина все еще отказывалась складываться в голове.
– Это ведь было по его поручению… Я помню, как меня везли по городу…
Но зачем ему это? Зачем ему обманывать родных Эрменгильды, похищать девушку? Зачем ему держать в подвале какую-то местную девчонку? Зачем ему брать на службу парня, у которого есть какой-то дар, и ослеплять его?! Может, это было наказание за какой-то проступок, а сам инквизитор и не знает, что один из его слуг – маг? Но тогда почему Рикмар не обратился в суд лорда? Множество вопросов, и все без ответов.
Колдун так был увлечен собственными мыслями, что даже не расслышал последнюю фразу, которую сказала Эрменгильда. Пришлось уточнять:
– Что ты сказала?
Девушка зябко передернул плечами:
– Я просто спросила, какой у вас дар.
Винтар удивленно покосился на нее:
– Ты же вчера все видела.
Грустная усмешка:
– Я помню все настолько смутно… Помню, как меня везли через город. Помню ваше лицо в толпе… Вот, пожалуй,
Кошка лениво соскочила с кровати, медленно подошла к Кеннигу и ласково потерлась о сапог, не обращая никакого внимания на грязь, остающуюся на черной шерстке.
– Стихии. Вода и лед.
– Лед?
То ли она действительно ничего не понимала, то ли ей нравилось переспрашивать. А может, это просто были последствия тех страданий, что она перенесла. Разбираться колдун не собирался. Короткий взмах… И с потолка посыпались снежинки. Мелкие, изящно нарезанные, они сыпались сверху и исчезали, не долетев до пола. Кошка обиженно фыркнула и распушилась. Ей явно не нравилось это проявление водяной магии. А Эрменгильда набрала полную ладошку снега и смотрела, как он тает на коже. Потом подняла восторженный взгляд на Винтара:
– А вы? Разве вам не холодно?
В комнате, надо сказать, было довольно свежо. Но собственная магия мужчине никогда не мешала.
– Родная стихия никогда не причинит вреда.
Ведьма удивленно нахмурилась:
– В смысле?
Кенниг пожал плечами и взмахнул рукой, убирая ненужный уже снег:
– Огонь не обожжет огненного колдуна, водяной – не утонет в воде, воздушный – вероятней всего, не задохнется, а маг земли – не будет раздавлен.
– А стихиали?
Девочка была совсем не так проста. Вряд ли деревенщина могла знать такие слова.
– Все зависит от мага. Если саламандра будет долго находиться в человеческом теле, вероятней всего, она не обожжет огненного колдуна, вырвавшись наружу, – это в первый момент. Конечно, если она затем отправится бушевать, то, вероятней всего, достанется всем, в том числе и огненным магам.
– А если колдун будет водяным?
– Опять же все зависит от способностей. Слабая саламандра и сильный колдун – в выигрыше маг, который сможет удержать ее в пентакле. Наоборот – в выигрыше стихиаль.
– А если встретятся два колдуна? – разговор явно шел куда-то не туда, но помешать ему Кенниг уже не мог:
– Все зависит от их способностей. К чему ты это спрашиваешь?
Девушка поджала губы и тихо, словно нехотя, обронила:
– В свите инквизитора был огненный маг.
К этому, в принципе, все и шло.
Да и намеков было больше чем достаточно. Слепец, обладающий даром. Выжженные глаза. Ожоги на коже у Эрменгильды…
Кстати об ожогах.
– Покажи руку.
Заодно можно будет и проверить, правдивы ли ее слова об огненном маге.
Девушка бросила на колдуна удивленный взгляд, но подчинилась. Винтар осторожно провел ладонью над полопавшимися волдырями…
Трав у него на этот раз не было. Ни сушеницы, ни зверобоя, ни даже обычной бузины. Приходилось пользоваться тем, что есть. Из кончиков пальцев полилось синеватое сияние, которое начало медленно впитываться в кожу, и огромные волдыри начали присыхать, уменьшаться в размерах, а сияние постепенно обрело бирюзовые оттенки и погасло.
А у Винтара вдруг пол ушел из-под ног.