Проклятые сны
Шрифт:
А в следующее мгновение булькающий звук возвещает начало конца. Потому что одна жизнь все-таки обрывается. Вот только не человеческая.
Касту досталось, но не настолько сильно, чтобы выбыть из стоя совсем. Поэтому он, воспользовавшись короткой заминкой, успел подскочить к демону и, подпрыгнув на донельзя удачно расположившемся в этом самом месте валуне, вогнать меч в чужую шею. Отрубить полностью голову не смог — сил не хватило, да и наверняка рукоятка скользила в мокрых от крови ладонях. Но разреза на глубину в три четверти хватило, чтобы не оставить твари ни малейшего шанса на сопротивление…
Судорога
Я с трудом, но все же подошла ближе к Касту, и теперь мы втроем смотрели на последние минуты жизни твари, не решаясь подойти ближе, чем на пару метров. Никто не мог дать гарантии, что демону не хватит сил на последнюю атаку, поэтому и осторожничали, избегая попадать в зону «доступности».
Последний хриплый вздох, и силы окончательно покидают некогда опасного противника — он роняет голову, раскрывая подобие пасти в попытке отсрочить скорую гибель. Но… еще одна судорога и все заканчивается.
Но мы все равно стоим еще несколько минут, не шевелясь. Не веря, что победили. И пытаясь осознать, как же нам всем повезло…
Глава 22
От созерцания завораживающей картины — а как еще можно охарактеризовать образ поверженного врага у твоих ног — нас отвлек странный повторяющийся звук. Я хмуро обернулась, осматривая окрестности на предмет новой опасности, но тут же расслабилась.
Девушка. Та самая, с криков которой и началась вся эта заварушка, уже успела прийти в себя. Интересно, давно ли? Сказать было сложно — выглядела она как человек, находящийся в глубоком шоке. И просто тихо плакала, уставившись на свои босые ноги, всхлипывая и даже не делая попыток позвать нас на помощь, чтобы освободиться от веревок.
Я вздохнула, отдала свой меч Касту и шагнула… нет, не к девушке — к демону. Упершись ногой в уродливую шею, ухватила кинжал и с усилием выдернула, поморщившись. С лезвия капала тягучая зеленоватая смердящая жижа, и мне тут же захотелось в душ. И смыть с себя пот, кровь и всю эту вонь, которая, казалось, впиталась даже в ауру. И меч с кинжалом прокипятить. Желательно в хлорке.
Но, к моему глубокому сожалению, вокруг не наблюдалось ни душа, на ванны, ни джакузи, ни даже самой захудалой речки, не говоря уже об остальном. Поэтому я со вздохом сорвала пук травы и принялась обтирать лезвие, медленно зашагав к незнакомке. Траву пришлось поменять по пути три раза, пока результат меня более ли менее удовлетворил, и за работой я даже не заметила, как все шире становились глаза девушки по мере моего приближения.
Надо отдать ей должное — визжать не стала. Только дернулась в сторону всем телом, насколько это вообще было возможно в ее положении, и крепко зажмурилась, прикусив губу.
— Зовут как? — Буркнула я, примеряясь к веревке. Руки дрожали после боя, не хотелось случайно порезать ни себя, ни девчонку.
Кстати, при близком рассмотрении она оказалась куда менее взрослой, чем издалека. Теперь
— Эй, слышишь меня? Говорить умеешь? — Произнесла я уже громче, приноровившись и резким движением перерезав первый виток веревки. Успела заметить, как снова вздрогнула пленница, а затем удивленно и недоверчиво уставилась на меня.
— Да не бойся, не тронем мы тебя, — и вот уже второй виток жалобно тренькнул под напором кинжала, а веревка, наконец, ослабла, позволяя ее распутать руками.
— Лада я, — после длинной паузы шмыгнула пленница, освобождая ноги. Руки у нее тряслись куда сильнее, чем у меня, но упорства было не занимать. Вот только последствия шока давали о себе знать — стоять сама не смогла, опустилась на траву, пережидая накатившую слабость.
— Как ты тут оказалась, Лада? — А это уже не я, Каст подошел. Лада подозрительно глянула на него, но, судя по всему, опасений он ей не внушил. А вот мне — очень даже. Куртка продрана, руки в кровище — а он только улыбается, как обычно. Надо его срочно перевязать…
Я поискала глазами Вела, но тот суетился около демона, орудуя мечом в районе «лап». Странно, что он там ищет…
— Я с Лишаимок, тут деревня недалеко, — голос Лады подрагивал, но слез уже не было, да и всхлипывала она куда реже, — мы с теткой жили в избушке на отшибе. Мамка в родах померла, а папка две зимы назад. Он на рыбалке под лед провалился, а потом захворал сильно, да так и не оправился.
Девчонка замолчала, уставившись пустым тоскливым взглядом куда-то вперед, а у меня в душе шевельнулась жалость. Какие бы у меня не были отношения с мамой, одна мысль о том, что я ее когда-нибудь потеряю, приводила в самый настоящий ужас. Да и мне ли жаловаться?
— И что, тетка решила, что ты лишняя в доме? — Усмехнулся Каст, очищая лезвие меча травой, как я совсем недавно.
— Нет! Нет! — Лада возмутилась так искренне, что мне стало даже стыдно за парня и его предположение. — Она хорошая, с детства со мной нянчилась. Своих детей не было — замуж вышла, да мужик пил беспробудно, а потом и вовсе сгинул — спалил дом по пьяни, да и сам сгорел. Оставил ее одну совсем, бездомную да неприкаянную. Отец не выгнал, прижилась с нами. И меня на ноги подняла…
Лада снова всхлипнула, без затей вытерев нос рукавом платья.
— Она до последнего сопротивлялась, не давала меня забрать. Да кто бы ее слушал? Своих то отдать никто не захотел на откуп, а сироту не жалко… ее в подвале заперли, а меня — сюда. Думала уже все, конец мой…а тут вы…
Девушка опять расплакалась. Да я и сама едва сдерживалась — к глазам то и дело подкатывали слезы, туманя облик Лады. Я присела рядом, обняв ее за плечи, стараясь, если не успокоить, то хотя бы молча поддержать. А она уткнулась в собственные колени, пытаясь сдержать всхлипы, но плечи ощутимо вздрагивали, выдавая тщетность этих попыток.