Проклятые сокровища

Волков Олег Александрович

Не забывают жители и о подступающей к деревне тайге. В местных лесах полно пушных зверей. Тех же белок вдоль дороги не счесть прыгает. Не забыл староста указать, что налоги деревня платит исправно и в полном объёме. А вот на вопрос, почему дорога до Загридино находится в столь плачевном состоянии, утус Вомрат замялся и покраснел. На его счастье входная дверь громко хлопнула. На пороге показался здоровенный парень лет двадцати восьми с обветренным лицом матроса в рыбацком кафтане из плотной ткани.

Смущаясь, словно девица перед сватами, Гач Олонец

на еле гнущихся ногах прошёл в комнату и неуверенно присел рядом со старостой. Чувствует, боится Олонец, очень боится. Робеет перед полицейским, но в бега, как можно было бы опасаться, пускаться не собирается.

– И так, представьтесь, пожалуйста, - Туран взял карандаш.

– Гач Вихич Олонец, - ответил матрос.

– Вы были в последнем плаванье на «Крюке» вместе с Ошгаром Эвбаном?

– Да.

Утус Олонец смущён до крайности, но на вопросы отвечает уверенно. Наверняка сын старосты подслушал разговор и рассказал ему, кем именно интересуется незваный гость.

– Расскажите о том, как «Крюк» вернулся в Загридино?

Матрос взглянул на старосту, помялся и нехотя ответил:

– Мы, это, когда к берегу подходить начали, утус Эвбана вообще с ума сошёл. Всё ходил и ходил на носу, как кот голодный перед курицей жареной. Он вообще в последние дни перед возвращением сам не свой был. Орал, почём зря. Михл Жарок, шкипер наш, поругался с ним, за борт кинуть пригрозил, а утус Эвбан всё одно не унимается.

А когда к пристани встали, так это, утус Эвбан с борта прыг, да только его и видели. Даже ценных указаний не оставил. Отродясь подобного не было. Это я позже узнал, что он в город ускакал. Вот и всё.

Пока слова Гача Олонца подтверждают показания старосты. Вряд ли они могли заранее договориться. Подобное просто не пришло бы им в голову.

– Что было дальше? – потребовал Туран.

– А дальше утус Жарков ругаться начал. Долго так ругался, по-умному, по-геометрически.

Туран невольно улыбнулся. Деревенский парень понятия не имеет, что значит слово «геометрический». По этой же причине капитан «Крюка» любил ругаться непонятными словами. Какая-нибудь «гипотенуза» в его устах была самым крепким выражением.

– Делать было нечего, - продолжил утус Олонец. – Начали сами товар сгружать. Обычно утус Эвбан рядом скачет, за каждую попорченную шкурку вычесть грозится. А тут нет его.

Ну, короче, перевезли мы товар в сарай у дома, где утус Эвбан живёт. Там же и эти, угоревшие, жили. Когда не в море. А самого-то утуса Эвбана нет. Вот и решили как следует отпраздновать возвращение домой. Было бы желание, а что выпить всегда найдётся.

Веселье началось только, только, как вдруг моя Галтая с братцем завалилась. Хай подняла, веником драться начала. Увела, короче. К счастью. А потом утром, как проспался я, мне и сказали, что все четверо в том доме угорели. Вот.

В словах утуса Олонца нет ничего нового, но Туран всё равно старательно записывает его показания. Пока ничего подозрительного, кроме странного поведения самого Ошгара Эвбана.

Неужели

и эта ниточка оборвалась? Неужели так и не удастся выяснить, с какого чёрта Ошгар Эвбан рванул в город? Что? Чтобы было тому причиной? А впрочем…

– Скажите, - нежданная догадка осенила Турана. – Какое-нибудь странное, непонятное или хотя бы просто смешное событие во время плаванья было?

Матрос испуганно взглянул на старосту. Утус Вомрат демонстративно отвернулся.

– О том, как продавали нишранам ружья, можете не рассказывать, - разрешил Туран.

Гач Олонец обрадовался, словно получил от мамы сладкую конфету.

– Так, оно, было, конечно, - с преогромным облегчением признался утус Олонец. – Биссектриса настоящая, хоть в хоре показывай.

Это, мы в деревне Даросчей были. Утус Эвбан, вы не поверите, камень у мальчонки за десять патронов купил.

Матрос страшно смутился. Невольно сболтнул о запрещённой торговле и страшно испугался.

– Что за камень? – Туран не стал цепляться к словам.

– Это, короче, чудной такой камень: чёрный, с ладонь размером.

– И пачкается? – спросил Туран.

– Точно! Вся ладонь чёрная. Утус Эвбан с дуру лоб рукой вытер. Короче, того, почернел. А камень странный он в тряпочку завязал и в сундук спрятал, словно самородок золотой. Ну не дурак ли?

Туран так и замер. Глаза от удивления вылезли из орбит. Быть не может! Всё, что угодно, но только не это! Неужели… весь сыр бор… семь трупов… Нет! Одиннадцать! Из-за куска каменного угля? Не-е-е. Брехня. Не поверит же никто.

– Витус! Что с вами!

Испуганный возглас матроса вернул к реальности.

– Камень, формы какой? – спросил Туран.

– Э-э-э… - утус Олонец почесал голову. – Во какой.

Согнув пальцы, парень изобразил некое подобие треугольника. О том, что Ошгар Эвбан купил кусок каменного угля Гач Олонец понятия не имеет. Местные жители плавают на парусниках, а избы оттапливают дровами или торфом.

Туран дописал последнюю строчку и положил карандаш. Отпали последние сомнения. Вот оно где! Не у кочегара в порту Снорка, а на Доупарских островах у мальчишки-нишрана купил Ошгар Эвбан кусок каменного угля. Именно этот кусок он передал купцу Влигу Амносу. Именно этот кусок спёр Токс Маргелов и спрятал в тайнике. Именно этот кусок сам Туран нашёл в спальне трактирщика. Вот через какие коллизии прошёл самый обычный кусок каменного угля и оставил за собой одиннадцать трупов. Словно бриллиант какой-то. Право слово.

– Благодарю за помощь, утус Олонец, вы свободны, - Туран спрятал блокнот во внутренний карман.

Гач Олонец не тронулся с места, только озабоченно уставился в стол.

– Я же говорю, вы можете идти, - повторил Туран.

Староста и матрос посмотрели друг на друга.

– Видите ли, мастер Атиноу, - осторожно, словно боясь нанести тяжкое оскорбление, заговорил староста. – Нам бы очень хотелось знать, в каких, э-э-э, прегрешения обвиняют утуса Эвбана?

– А вы не знаете? – насторожился Туран.