Проклятые судьбы

Валенти Сюзанна

Сет глубоко вдохнул, обнажая передо мной горло, и на мгновение я поразился осознанием, насколько сильно он, должно быть, доверяет мне, что вот так проявляет свою уязвимость. Особенно Волк. Они обнажают горло только в знак подчинения, и хотя я понимаю, что он не подчиняется мне никоим образом, кроме нынешней ситуации, осознание того, что у меня в руках такой могущественный Альфа, заставляет сердце биться быстрее.

Я прикоснулся губами к его шее, мои клыки коснулись его кожи, и дрожь пробежала по его телу, когда я приготовился взять

от него то, что нужно.

Но как раз в тот момент, когда я собрался укусить его, воспоминание о Тори, лежащей подо мной, с разорванным горлом, пока она захлебывалась собственной кровью, ошеломило меня.

Я отпрянул со стоном боли, не желая рисковать причинить такую боль, отпустил его волосы, и боль в моей груди усилилась десятикрано.

Я упал перед ним на колени, борясь изо всех сил укротить жажду крови и отказаться от ее призыва. Мое дыхание стало резким, и я покачал головой, отрешаясь от своей природы, в то время как зверь во мне выл, требуя крови.

— Укуси, Кэл, — уговаривал Сет мрачным голосом, хватая меня за волосы и прижимая запястье к моему рту.

Я с рычанием отбросил его руку, борясь с ним, но дрожь в моих конечностях не прекращалась, и мы оба знали, что я скоро сломаюсь, так или иначе.

— Ты бы сидел сложа руки и наблюдал за мной, если бы я каждую ночь приковывал себя дома, чтобы не бегать под Луной? — требовал Сет, вцепившись в мои волосы, заставляя посмотреть на него.

— Бег под Луной никому не вредит, — прохрипел я.

— Возможно не большую часть времени. Но это возможно. Когда я отдаюсь Волку, мои инстинкты берут верх, я — хищник высшей категории в чистом виде. И если я встречаю кого-то, кто бежит от меня, можешь не сомневаться, я буду преследовать его и убивать. Ты самый могущественный Вампир нашего поколения, Кэл, и, возможно, иногда это означает, что ты причиняешь боль людям, но это не означает, что ты плохой человек. Это просто показывает, насколько ты, блядь, неудержим. Какой сильный, яростный и могущественный. А теперь укуси меня, пока я не вскрыл себе вены и не налил тебе стакан.

Остатки моего самообладания лопнули по его команде, и я бросился на него, мои зубы погрузились в кожу прямо над его тазовой костью, когда он ахнул от удивления.

Кровь Сета омыла мой язык, и я застонал от чистейшего, безусловного удовольствия, когда ее вкус захватил меня и вытащил из бездны собственной боли.

Мои руки схватили его за бедра, удерживая на месте, но мне этого не нужно было, он не предпринимал никаких усилий, чтобы сбежать. Хватка Сета в моих волосах усилилась, когда он притянул меня ближе, его другая рука обхватила мою шею сзади, когда его пальцы скользнули по моей коже, вызывая мурашки.

Я отчаянно зарычал, и стон удовольствия вырвался у него, когда я пил и пил, наполняя свое тело его силой и, наконец, оказавшись в темноте.

Я взял больше, чем следовало, и он не сделал ни малейшего движения, чтобы остановить меня, пока я пировал.

Мне

удалось собрать решимость, необходимую, чтобы отстраниться, тяжело дыша, когда я провел большим пальцем по ране над его бедром, залечивая ее, на мгновение моя рука скользнула по напряженному прессу, прежде чем отстраниться.

Со скоростью вампира я вскочил на ноги и бросился прочь от него, прижавшись спиной к решётчатым дверцам шкафа.

Сет застонал, глядя на меня через всю комнату, провел рукой по лицу, затем отвернулся и глубоко вздохнул. Я наблюдал за ним, пока он расхаживал взад-вперед в течение нескольких минут, гадая, о чем он думает, прокладывая дорожку на моем ковре.

— Возможно, ты самый лучший человек, которого я знаю, Кэл, — сказал он, обращая на меня свой взгляд карих глаз, двигаясь ко мне.

— То есть нападать на девушек и сбрасывать их с крыш — это какая-то крутая награда? — Я замолчал, мои мрачные мысли подхватили меня и заставили пережить все, что сделал с Тори сегодня вечером с ужасающей ясностью.

— Нет. Потому что ты очень самоотверженный. Сколько ты знаешь парней, которые помогли бы своему другу сойтись с девушкой, которая им нравится?

— Дариусу и Тори суждено быть вместе, — пробормотал я. — На самом деле, если бы я не стоял у них на пути все это время, то, возможно, ничего из этого не случилось бы…

Рука Сета легла на мой рот, заставляя замолчать, снова сокращая расстояние между нами.

— Не делай этого, — прорычал он.

Я нахмурился, когда он убрал руку от моего рта и переместил ее на синяк вдоль челюсти, куда Дариус ударил меня. Струйка исцеляющей магии скользнула под мою кожу, и я вздохнул, когда он медленно перешел к лечению моей щеки, фингала под глазом, разбитой губы, а затем опустил руки, чтобы залечить черно-красные синяки, расцветшие на моих ребрах.

— Я такой мудак, — сказал я с тяжелым вздохом.

— Ты не мудак, — прорычал Сет. — Ты самый заботливый, щедрый, удивительный ублюдок, которого я знаю.

Я пренебрежительно фыркнул.

— Может быть, ты смотришь на меня сквозь розовые очки.

— Не знаю, — отрезал он. — Когда я смотрю на тебя, отвечаю, что вижу все. Хорошее и плохое, светлое и темное. И все же ты, по-прежнему, лучший человек, которого я знаю.

Мое сердце сжалось от его слов, и я потянулся его обнять.

— Ты тоже лучший человек, которого я знаю, — пробормотал я.

Сет замер, его руки все еще лежали на моей груди, когда между нами прошло мучительно долгое мгновение.

Он повернул голову к моей шее. Его губы коснулись моей кожи, и я замер.

Мое сердце бешено колотилось, когда он медленно двигался губами вверх по моей шее, его руки нежно касались моей груди, а мою кожу покалывало в тех местах, где он прикасался ко мне.

Его губы коснулись мягкой кожи под моим ухом, и я сглотнул, когда он легким поцелуем прикоснулся к уголку моей челюсти.