Проклятые судьбы

Валенти Сюзанна

Когда я начала играть с тьмой, которую Лайонел Акрукс втолкнул в мое тело, я могла терпеть тени всего несколько минут за раз. Сейчас же я погружаюсь в них на несколько часов.

Приговор Ориона тяжелым грузом висел над всеми нами. Дарси онемела от горя, а Дариус превратился в разъяренного монстра, которого я когда-то знала. Не то чтобы он направлял ярость на меня. Он вообще почти ничего на меня не направлял. Он по-прежнему бегал со мной каждое утро, по-прежнему приносил мне кофе и придерживал для меня дверь. Но улыбки не было. Даже когда я скользила пальцами по его пальцам и сжимала их

на короткое мгновение. Что-то в его глазах светлело, когда я это делала, но стоило мне отстраниться, как стены снова поднимались, и он оставлял меня наедине с собой.

Я знала, что он тоже скорбит, и связь Хранителя между ним и Орионом была сама по себе агонией, когда они не могли видеть друг друга. Ему было больно, а я даже не могла попытаться утешить его, потому что, если я пойду к нему, звезды снова оттолкнут меня.

Я достала из кармана свой атлас и вздохнула, отгоняя тени. Они выскальзывали за пределы моей кожи, покрывая мои запястья и пальцы таким образом, что было бы слишком проблематично их скрыть, если бы кто-нибудь увидел меня.

Стон сорвался с моих губ, когда вся моя боль всплыла наружу, когда я прогнала их, и мне пришлось бороться с желанием снова погрузиться в них, чтобы избежать ее.

Я поджала губы, набирая текст, а затем заставила себя нажать «Отправить», прежде чем успела струсить.

Тори:

Я скучаю по тебе

Я подождала, откроет ли Дариус сообщение сразу, и мое сердце воспрянуло, когда появились красные галочки, показывающие, что он его прочитал.

Три маленькие точки начали мигать на его стороне экрана, и в животе у меня завязались узелки, пока я ждала его ответа.

Прошла минута. Потом еще одна. Затем точки исчезли. Я ждала, когда придет сообщение. Но этого не произошло.

Мое сердце упало, когда я еще минуту смотрела в экран, а потом поняла, что он сможет увидеть, что я была онлайн, пока сидела здесь, уставившись и ожидая сообщение, которое, очевидно, не придет.

Какого хрена я это отправила?

Меня охватило смущение, и мои щеки залились краской, когда я заблокировала атлас и подавила желание выбросить его подальше, вместо того чтобы засунуть обратно в карман.

Нахуй. Мою. Жизнь.

До того, как произошли последние события, мне было на чем сосредоточиться; счастье Дарси воодушевляло меня, прогоняло часть моей собственной боли. Но теперь…

Что ж, теперь у меня были тени, чтобы скрыться.

Они шептали мне на ухо сладкие обещания забвения, но я изо всех сил старалась не слушать. Мне всегда было труднее сопротивляться им, когда чувствовала что-то неприятное. Например, когда я пыталась быть открытой и уязвимой в своих чувствах, а их полностью игнорировали. Определенно неприятно. И неловко. Унизительно. Разрушительно.

Тени глубже зарылись в мою кожу, и я вздохнула, позволив им на мгновение овладеть мной. На минуту. Достаточно для того, чтобы забыть о Драконе, который имел слишком большую власть над моим сердцем и в любом случае не имел шансов исцелить его.

Я завернула за угол и замерла, увидев Маргарет Хелебор и Милдред Канопус, идущих ко мне со стороны Огненной Арены. Их глаза упали на меня и мгновенно сузились,

шагнув вперед с намерением.

— Так так, это же шлюха из трущоб номер один, — едко сказала Маргарет, чувствуя себя храброй рядом со своей большой приятельницей.

Я моргнула, глядя на нее сквозь туман теней, пытаясь вспомнить, что бы я могла о ней сказать. Но у меня ничего не получалось, вместо этого тени жаждали испробовать ее крови.

— Я слышала, что она потрясающая в постели и делает минет, который может свести парня с ума, и именно поэтому все парни ползают к ней, — усмехнулась Милдред, оглядывая меня с ног до головы.

— Это не оскорбление, — сказала я, мой голос был грубее, чем обычно, поскольку тени обволакивали его, жаждая попробовать и ее тоже.

— Это так! — воскликнула она, выпятив грудь. — Потому что это все, что ты из себя представляешь. Супер горячая, супер трахаемая, супер безмозглая, супер шлюха.

— Я и Дарси — лучшие в нашем классе, — невозмутимо ответила я. — Так что я приму все перечисленные имена, кроме безмозглой. А «шлюха» означает, что мне платят, а это полная чушь.

— Неужели? — потребовала Милдред, топая ко мне. — Потому что я точно знаю, что кулон, который висит у тебя на шее — огненный рубин, выкованный древними драконами еще до Гектианского восстания. Во всем королевстве есть только семь камней такого возраста и качества. Каждый из них принадлежит и охраняется Драконами из-за их огромной ценности. Так что извини, если я заклеймила тебя супер шлюхой за то, что ты взяла ожерелье стоимостью в один и три десятых миллиона аур у моего Снука в качестве платы за пользование вашей супер киской, пока он терпеливо ждет настоящую женщину. Но не устраивайся слишком удобно, согревая его постель. Как только он подкатит к своей невесте в ночь нашей свадьбы, он все равно забудет о тебе.

Она уперла руки в бедра и выпятила губу, так что нижняя челюсть стала еще более выпуклой, а Маргарет захихикала так, словно это было лучшее оскорбление, которое она когда-либо слышала.

Я открыла рот, чтобы ответить, но я была слишком ошеломлена ее заявлением о том, что это ожерелье, которое я ношу уже несколько недель, может стоить больше миллиона аур, поэтому я просто уставилась на нее.

Они вдвоем неторопливо удалились, как будто выиграли у меня очко, и мои пальцы сомкнулись вокруг рубина в форме сердца, когда его внутреннее тепло согрело мою ладонь и помогло мне снова отогнать тени. Однако мне всерьез нужно было расспросить Дариуса о ценности этой вещи. Если оно действительно стоило так много, я могу его оставить.

Я забрела на Огненную Арену, размышляя об этом, но споткнулась и остановилась, столкнувшись лицом к лицу с разъяренным Вампиром.

Калеб бросился на меня с оскаленными зубами и дикими глазами, и я в последний момент выставила между нами воздушный щит, сдерживая его.

— Какого черта, придурок? — потребовала я, когда он врезался в мой щит и упал обратно на задницу, рыча от разочарования.

— Извини, — выдавил он, тяжело дыша, когда провел рукой по своим светлым кудрям и поднялся на ноги. — Я просто… у меня были плохие новости, вот и все. И я хочу пить. Не беспокойся об этом, я пойду поищу кого-нибудь другого.