Проклятые талисманы и семейные узы
Шрифт:
– Кошмары, Агния. Это просто дурные сны, после которых мне всегда так плохо...
У девушки отпала челюсть. Она быстро вернулась к дверям, поблагодарила мужчин за помощь, захлопнула дверь у них перед носом и быстро вернулась, устраиваясь на кровати рядом с ней. Озадаченно потерев нос, она поболтала ногами, не достающими до пола, и осторожно спросила.
– И часто тебе снятся кошмары?
– Случается, - ускользнула от прямого ответа Стелла, ее сознание начинало проясняться. Она зябко поежилась и набросила себе на плечи край теплого одеяла. Если с ознобом легко
– Своей манерой разговаривать ты напоминаешь мне своего приятеля, Демира, - Агния вздохнула.
– Вот он тоже постоянно уходит от прямого ответа, прибегая к уловкам. Стоит мне задать ему какой-нибудь личный вопрос, как он начинает изворачиваться, причем с таким мастерством, что остается только восхищаться.
– Можно сказать, в последнее время мне кошмары практически не снятся, - после короткого колебания призналась она. В конце концов, что здесь такого? Рядом с ней сидит ее родная сестра, искренне переживающая за нее, она имеет право знать правду.
– Они стали сниться тебе после гибели мужа и дочери, да?
– Голос Агнии задрожал от волнения. Она судорожно сглотнула, затем сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и несмело посмотрела на нее.
Стелла старательно делала вид, что не замечает ее взгляда. Она знала, ее голос, в отличие от сестринского, не задрожит и не сорвется. Она со временем смогла справиться со своей слабостью, но говорить о прошлом было невыносимо тяжело. Как и вспоминать те ужасающие подробности, которые Стелла предпочла бы забыть как страшный сон.
– На протяжении нескольких лет мне постоянно снился один и тот же сон, - она покусала нижнюю губу, собираясь с духом, затем тихо продолжила, - я возвращаюсь домой теплым вечером. Оживленные люди гуляют по улицам, радостно смеясь и весело переговариваясь. Вокруг цветут сады: с деревьев облетают розовые и белоснежные лепестки, падающие под ноги и устилающие мостовую великолепным ковром. Я подхожу к нашему дому и понимаю, что его больше нет. От красивого изящного двухэтажного особняка зеленого цвета осталось только остывающее пепелище, вокруг которого буйно цветут ранние весенние цветы и плодовые деревья. А на траве лежат накрытые простынями тела. Соседи и стражники пытались помешать мне взглянуть на них как могли: не подпускали, робко отговаривали, просили не поднимать простыни...
– Мне так жаль, - Агния не сдержалась, шмыгнула носом и быстро вытерла рукой слезы, бегущие из глаз.
– Я помогла своей подруге благополучно родить здорового младенца, а сама потеряла свою семью, - эта мысль на протяжении пяти лет не давала ей покоя, отравляя каждый день ее существование тоской, отчаянием и безнадежностью.
– Ты ни в чем не виновата!
– Девушка потрясенно вскочила с кровати, недоверчиво качая головой. И с жаром заговорила.
– Как ты можешь обвинять себя в том, что случилось? Твоей вины в гибели Дина и Зары нет, и не могло быть! Ничего бы не изменилось, останься ты в тот вечер дома. Просто ты сама погибла бы вместе с ними!
–
– А вот я не хотела бы, чтобы ты умерла!
– Агния всхлипнула. Ее бледное личико исказилось, по щекам стекали прозрачные дорожки слез. Она сейчас напоминала ту тринадцатилетнюю малышку, которую она была вынуждена оставить в столице, уезжая после случившегося с ее семьей несчастья.
– Я очень рада тому, что ты спаслась! Ты - моя сестра, и я люблю тебя. Всегда любила, даже больше чем маму! И я не хочу даже думать о том, что ты могла погибнуть!
– Вам не в чем винить себя, амана, - Лана, с подозрительно покрасневшим носом скользнула в комнату, быстро прикрывая за собой дверь локтем. В руках она держала небольшой поднос. По тому, как старательно она прятала лицо за густыми растрепанными после сна волосами, Стелла сразу догадалась, девушка стояла под дверью и не решалась войти, боясь прервать их разговор. Который, судя по реакции, слышала...
– Это из-за вчерашнего вечера, да?
– Полукровка пристроила свою ношу на прикроватный столик, и украдкой вытерла нос.
– Вы до такой степени накрутили себя, что вам приснился кошмар!
– Я не накручиваю себя, - огрызнулась Стелла. Она покосилась на девушек и упрямо поджала губы.
– И тем более не собираюсь обсуждать это с вами!
– А придется, - уперлась Агния, - с места не сойду, пока ты мне все честно не расскажешь. Что за дурацкая привычка все хранить в душе и ни с кем не делиться?!
– Вы можете скрывать свои чувства ото всех, - заметила Лана, размешивая в высоком стакане какое-то питье, - но не сумеете обмануть себя.
– А вам не говорили, что бывает с излишне любопытными женщинами?
– Стелла выгнула бровь и ехидно произнесла специально для полукровки.
– А еще говорят, что любопытство сгубило кошку!
– А это - не любопытство, - парировала девушка с печальной улыбкой, протягивая ей стакан, - а искренняя забота, вот! Выпейте, амана, это поможет вам взбодриться и избавит вас от головной боли.
– Ты чувствуешь себя виноватой перед Дином, да?
– Тихо спросила Агния, вжимая голову в плечи, то ли в ожидании вспышки гнева с ее стороны, то ли думая, что она ее сейчас просто-напросто выгонит из комнаты и захлопнет за спиной дверь.
Стелла взяла стакан, не задавая вопросов, и сделала глоток горьковатого горячего настоя, вязкого и немного кислого.
– До безумия. Я понимаю, что предаю его...
– Ваш муж мертв, амана. Его не вернуть.
– Лана съежилась под ее тяжелым взглядом и робко призналась.
– Мне Фейлин рассказала. Но только для того, чтобы я, по ее словам, не ляпнула ничего лишнего при вас.
– Нет никакого предательства в том, чтобы позволить себе жить дальше и хотя бы попытаться стать счастливой, - Агния своим видом напомнила ей взъерошенного и нахохлившегося воробушка.
Стелла заглянула в стакан, который держала в руке, словно хотела найти в нем ответ на свой вопрос.