Проклятые Земли
Шрифт:
– Нечисть, воин, - сплюнула дородная женщина в потрепанном сарафане.
Грязные и уставшие, они явно надеялись найти помощь здесь, на моей родине. Похоже, вид разоренной и заброшенной деревни приводил их в уныние, насылал безнадежность. И я их понимал - надежда на спасение, живущая в сердце, оказалась фантомом.
– Увы, здесь давно нет живых, - пожал плечами.
– А Хелмгард под осадой, - развел руками.
– Но здесь недалеко есть форпост. Он отлично защищен, вы сможете найти там временное пристанище.
–
– отведя меня в сторону, прошептал бородач, глядя в глаза.
– Хелмгард... Там же лучшие наши мечи!
– Пять баронств под пятой Малена сейчас выглядят так же, как и Седые Мхи, - понизив голос, чтобы не тревожить остальной народ, обвел я глазами разрушенные дома.
– Единственный выход - дорога на север, через барьер.
Мужик закатил глаза и тяжело вздохнул. Плечи поникли, но он тут же развернулся к своим и, приложив ладонь ко рту, объявил:
– Не расслабляемся! Небольшой привал, чтобы кони отдохнули, и в путь.
– Но куда, Эван?
– подал голос пацан, любовно поглаживая рукоять.
– Если на севере все теперь захвачено мертвяками.
– Не все, - встрял я.
– Да, на севере сейчас тяжело. Но рабочие руки нужны, как никогда. Вам осталось всего-то дойти до ближайшего форпоста. Там вас встретят и помогут.
Эван обернулся ко мне и запустил мозолистую пятерню в бороду.
– Это недалеко, говоришь?
Я кивнул.
– По дороге как раз захватим одну повозку, буквально пара часов отсюда.
– Бросили?
– тут же уточнил Эван.
– Кто же в такую годину бросает добро?
Я постучал кулаком по ножнам. Здоровяк понятливо кивнул. Не знаю, о чем он думал, но раз согласен идти дальше - это хорошо. На телегах успеем вернуться вовремя. Да и не думаю, что слуги барона скоро сунутся в Седые Мхи. А местных мертвяков, надеюсь, в округе не осталось. Иначе мне снова придется возвращаться сюда. А вид разрушенного дома - никому не поднимет настроения.
* * *
– Сын мой, ты вернулся, - отец Генрих просиял лицом, разглядывая въезжающую в ворота форта процессию.
– И спас этих людей.
Я пожал плечами.
– Они появились уже после, когда стало безопасно. Не знаю, что ждет нас ночью, но...
– Если бы не ты, они бы встали лагерем в Седых Мхах, а там нежить взяла бы свою кровавую жатву, - покачал головой священник.
– Тебе есть, чем гордиться, сын мой, но помни - гордыня смертный грех, - тут же заметил, поднимая палец, старик.
– Итак, ты выполнил мое поручение, пойдем в молельню, поговорим там.
Пока беженцы обустраивались в лагере, с удовольствием и облегчением рассматривая крепкие стены, я направился за отцом Генрихом. Бревенчатая часовенка явно разрослась, пока я ходил в свой крестовый поход - теперь у дальней стены появился небольшой алтарь. Поверх него лежала раскрытая Библия.
Отец Генрих встал к ней, я же опустился
– Рассказывай, я вижу, тебя что-то смущает, сын мой, - тихо проговорил священник.
Я пожевал губами, потер подбородок, в очередной раз вспоминая об отросшей щетине. Но он смотрел требовательно, ожидая, когда соберусь с мыслями.
– По дороге в деревню мне попалась еще одна группа беженцев, поменьше этой, - начал я сложный разговор.
– Но сюда они не дошли, - с печальным вздохом договорил он.
– Ты упокоил их, сын мой?
– Если бы я знал, они бы не погибли, - выдавил я.
Никогда до этого не задумывался о последствиях своих действий. Нет, был устав, был сотник - он решал и отвечал тоже он. Вырезать врага - вырежем. А там - спрос с сотника, мы - просто солдаты, выполняем приказ.
– Не всегда можно предугадать все последствия, - снова вздохнул отец Генрих.
– Но, сын мой, мы все, и я, и ты, и эти беженцы, сами в ответе за свой выбор. Да, ты мог обезопасить путь к форту. Но если бы не восставшие разбойники, так нежить Седых Мхов - их бы настигли, так или иначе.
– И это все?
– удивился я.
Священник развел руками.
– На все воля Его, сын мой. Все, что мы можем - сегодня прикладывать чуть больше усилий, чем приложили вчера. Бороться с врагом, как можем - вот наш удел.
– Но...
– Господь дал нам всем свободу воли, сын мой. Только сами люди решают, как поступить. Эти беженцы решили идти на север, и это стало ошибкой. Что бы ты сделал, если бы их настигли не этой ночью, а следующей? В том, что их погубили убитые тобой разбойники - есть твоя вина. Но она лишь косвенная.
Я кивнул.
– Ты сделал все, что смог, сын мой, - продолжил он.
– Греха за их смерти я на тебе не вижу. Понимаю, тебя гнетет вина, но с этим можешь помочь лишь ты сам, - он указал рукой на алтарь.
– Проведи остаток дня в молитве, сын мой, чтобы осознать, как справиться с этой бедой.
Я молчал, прекрасно понимая, что у него тоже не может быть выбора. Я единственный бессмертный, на кого он может положиться, значит, часть ответственности будет переходить на самого отца Генриха.
Это неизбежное зло, он сам решил, в обход эдикта, привлечь меня к работе. И даже то, что я не могу спасти всех, каким бессмертным бы ни был - тоже неизбежность.
Погрузившись в мысли, я не заметил, как священник покинул молельню. Стоило осознать, что он вышел, крест снова задергался, и я уже привычно ухватил его ладонью. По телу заструилось тепло, в глаза брызнул золотой свет.
* * *
Крышка капсулы откинулась, а я все еще лежал, не в силах выбраться самостоятельно. Слишком тяжело переносятся столь долгие погружения. Несмотря на хваленую систему поддержи, без посторонней помощи выходить в реальность - крайне сложно и опасно.