Проклятые

Форрест Аделаида

Я была в полной жопе.

15

ГРЭЙ

Уиллоу сидела на краю кровати, положив руки на колени, и смотрела в сторону окна в конце комнаты. Она хотела уединиться с природой, с той частью себя, которая чувствовала себя знакомой в хаосе того, чем она становилась. Я расстегнул молнию

на пакете с одеждой, наблюдая, как Уиллоу закатила глаза и встала, чтобы посмотреть на платье, которое я ей принес. Обычно она не слишком заботилась о том, чтобы одеваться для кого-то, кроме себя и своих вкусов, и, судя по состоянию дома ее матери и реальности того, что отец сделал с ее жизнью, у нее было не так уж много поводов для официальных торжеств.

Но когда пакет с одеждой разошелся и показались черные ткани, она поднялась на ноги и подошла поближе. Юбка из тюля с беспорядочными лозами и цветами спадала от талии до самых ног, за исключением разреза, который шел высоко по бедру и позволял ей свободно двигаться при необходимости. Торс был затянут в корсет и покрыт шелком и кружевами, напоминавшими решетки дверей Трибунала. С вырезом в форме сердца, через одно плечо перекинулись тонкие тканевые лозы.

Она нежно прикоснулась пальцем к лозам, ее матовый черный лак прекрасно дополнял платье, сшитое специально для нее.

— Куда именно мы идем? — спросила она, скрестив руки на груди.

— В Трибунальные комнаты, — сказал я и подошел к комоду, куда кто-то из персонала перенес ее одежду. Я взял черные кружевные стринги и опустился перед ней на колено.

Она была все еще обнажена, так и не удосужившись одеться после того, как я овладел ею. Я встал и натянул на себя трусы-боксеры, чтобы снять с нее платье, но мне нравилось, что Уиллоу владела своей сексуальностью. Ее тело и так было идеальным, все, что я мог желать от своей жены, и мне нравилось, что ей было комфортно в нем.

— Ты ведь понимаешь, что большинство мужчин встают на колено, когда делают предложение, а не после того, как они манипулируют женщиной, чтобы заставить ее выйти замуж? — спросила она, когда я ухмыльнулся.

Я обхватил рукой заднюю часть ее икры, приподнимая к себе, чтобы она могла балансировать. Там, где другие могли бы споткнуться от изменения устойчивости, Уиллоу не только не сдвинулась с места, но и переместила свою вторую ногу. Просунув ее ногу в стринги, я повторил процедуру с другой ногой, а затем встал перед ней, скользнув по ее сильным бедрам и закрепив ткань на месте.

Я обхватив ее лицо обеими руками, провел большими пальцами по скул и увидел, как ожили ее глаза. Магия внутри нее узнала своего прежнего владельца и засияла для меня ярче, чем просто наполняясь ею и, тем вызовом, который всегда возникал при физическом владении ею.

Ее уникальные глаза засветились магическим светом, а золото в одном из них было так похоже на мое, что у меня перехватило дыхание — символ того, что наши судьбы были связаны с того момента, как мы с Шарлоттой заключили сделку. Я никогда

не ожидал, что найду столько утешения в том, что у меня никогда не было выбора.

Мне не нравилось, что я не могу контролировать все аспекты своей жизни и своего дома, за исключением Уиллоу Утренней Звезды. Она была исключением из всех правил, которые я когда-либо устанавливал для себя и своего рода.

— И что же мы делаем в Трибунальных комнатах, что нам понадобилось такое платье? — спросила она, сглатывая от прикосновения и испытывая дискомфорт.

Она думала, что я не вижу каждого нервного тика, хотя, казалось, она была полна решимости убедить меня, что находится на пути к моему прощению.

Какой бы цели это ни служило для Уиллоу, я это допускал. Если она будет притворяться достаточно долго, то в конце концов перестанет видеть свою ложь, и она станет ее новой реальностью.

— Мы урегулируем споры между ведьмами, объявив о замене Ковенанта, — сказал я, отступая от нее и игнорируя ее вздох.

Она бы просто сказала, что это от облегчения, но мы оба знали, что это оттого, что она сожалеет об отсутствии прикосновений так же, как и я.

— Кто? — спросила она, пробираясь к скамейке и доставая из сумки платье.

Расстегнув корсет, она шагнула в платье и повернулась ко мне спиной. Она была многоликой, но никогда бы не отказалась от ответственности перед своим Ковеном. Как бы она ни убеждала себя в том, что пришла сюда, она чувствовала желание восстановить то, в разрушении чего она принимала участие.

Я приподнял бровь, с ухмылкой наблюдая за тем, как она пытается найти молнию. Подведя ее к зеркалу в углу, я перекинул ее волосы на одно плечо. Обхватив рукой и прижав к животу, я свободной рукой застегнул корсет. Он скользнул вверх, как по маслу, идеально облегая все ее изгибы, как я и предполагал.

— Есть только одна ведьма, подходящая для этой работы.

— Трибунал никогда не примет меня в качестве Ковенанта, — возразила она, покачав головой, как будто я был смешон. — Если ты надеешься утихомирить ссоры, то это не выход.

Я отошел от нее, переместившись к верхнему ящику комода и шкатулкам с драгоценностями, которые я там спрятал. Уиллоу потянулась к замысловатой лозе, пересекающей ее грудь, и вытащила амулет матери и ее костяное ожерелье так, что они задрапировались в ткань, выглядя угрожающе по сравнению с тонкой природой платья.

Амулет ее матери висел низко, и я знал, что, хотя он больше не служил ей и не защищал, она будет носить его до конца своих дней. Кости защищали ее от принуждения по своей природе, раз уж она присвоила их себе.

Она с гримасой прикоснулась к костям, отчаянно желая, чтобы у нее была возможность носить их так, как носили все ее предки, — в мешочке на поясе, а не на шее. Я протянул к ней руку и провел пальцем по костям, нежно изгибая ключицу. Мне нравилось видеть это мрачное напоминание о том, какой ужасной может быть ее сила, если она примет ее. Но мне также нравилось видеть ее обнаженную грудь, ничто не мешало обзору.