Проклятый абитуриент
Шрифт:
Пригласи его за стол.
Ты с дуба рухнул? Да меня этот гигант живьем за такое съест!
Не съест. Приглашай давай.
— Слушай, если хочешь, присаживайся, — кивнул я на свободный стул.
— Я… не уверен, — замялся парень.
— Да ты охренел! — встал Рам, пылающим взглядом смотря на меня.
— Послушай, Рамус, может, и мне нет места за этим столом? — поднялся Форст. — Я ведь тоже девушку избил.
— Что? Нет, ты же просто сражался…
— Да? А ведь ей все равно было больно.
— Ну, ты же не
— Да какая разница? Издевался или нет. Это не имеет значения. Вот такой у него стиль боя. И да, он извиняется, и хочет исправиться, а ты хочешь ему помешать. Кроме того, обрати внимание, что в том бою он не сдерживался. Он считал Ирис серьезным противником и выкладывался полностью. А скажи, считаешь ли ты ее сильным и достойным тебя противником?
— Я… зачем мне драться с Ири? — тут же замялся здоровяк.
— Видишь, ты не расцениваешь ее как сильного мага. Нет, я не считаю, что он поступил правильно, но одно дело, если бы он гордился своим поступком, а совсем другое, что он пришел с извинениями, а ведь мог этого не делать. Думаешь, они когда-либо пересеклись бы? Уехали бы в разные институты возле своих домов и все. Но он пришел. Понимаешь, что это значит?
— Но так нельзя, — еще тише произнес верзила.
— Рам, я ему кисть отрезал и пальцы сломал, да и ты, как мне помнится, неплохо морду набил, — вмешался я.
— А сейчас он еще и за наш ужин заплатит, — широко улыбнулся Лим.
— Ладно, — Рам опустился на свой стул.
— Я все же лучше заплачу да пойду, — изобразил подобие улыбки палач.
— Да нет уж, сколько мы тут из-за тебя ссоримся. На нас весь зал уже глаза вылупил, — покачал головой сын купца, после чего крикнул, посмотрев за спину: — Уважаемые, приятного вам аппетита. Шоу закончилось. Продолжайте есть.
— Да уж, навели мы шума, — хмыкнул Форст. — Да садись уже, нет правды в ногах.
— Спасибо, — палач опустился на стул, опустив голову.
Наступила тишина.
Похвали его.
Да ты заколебал уже.
Хвали говорю.
— А ты был не так слаб в бою, как могло показаться, — вздохнул я. — Нет, правда. На мгновение я испугался, что не успею доплести заклинание.
— Да, я всегда бьюсь изо всех сил, — кивнул он. — А что это было такое? Я даже не почувствовал, когда ты мне кисть отрезал.
— Ага, так я и сказал, — хмыкнул я.
Буду я еще свои секреты выдавать.
Ты идиот?
Что ты доколебался до меня? С какой радости я должен ему все выкладывать?
— Тир у нас парень скрытный, — хмыкнул Форст. — В отличие от Рама. Расскажи, как ты эту штуку сделал, ну, когда земля разошлась и сошлась обратно.
— Да ничего такого, — шепотом и не поднимая глаз произнес здоровяк.
Я заметил, как Лим выразительно посмотрел на Ири. Она сначала ничего не поняла, но позже до нее дошло.
— Точно! Это ведь магия второго уровня! Не знала, что ты такое умеешь.
— Да,
— Да, кстати, Ирис, ты где научилась «Железную деву» делать? Оно ведь очень сложное, — заинтересовался наш новый собеседник.
— Да это бабушка научила. Она у меня магесса старой закалки. Тогда ведь всех и всему в школах учили, а у «Девы» вязь похожа на купол. Поэтому она мне легко далась. В общем, легче, чем огненный шар.
— Ага, только я ничего эдакого показать не успел, — вздохнул Лимар. — Я так испугался, когда увидел несущегося ко мне Тира. Он прямо на дьявола был похож. Глаза горят, лицо красное… ну, как на дьявола… На дьявола, спешащего в туалет.
Грянул громкий смех, даже здоровяк, пытающийся сердиться, прыснул.
— Ребята, принимайте заказы! — вернулась к нам официантка с подносом.
Мы принялись разбирать тарелки.
Разговоры стихли, как только мы приступили к еде. Видимо, проголодались все. Я и не сразу вспомнил, что палач ничего не заказал себе.
Рам оторвал огромный кусок мяса, положил на тарелку, заранее высыпав хлеб с нее на стол, и молча протянул Зифферганту.
Тот удивленно принял еду. Форст хмыкнул.
— Что? Не могу я есть, когда он голодными глазами на нас смотрит, — пробурчал здоровяк себе под нос.
Рамус вспыльчивый, но добрый. Поэтому отходит быстро. Хорошая черта.
Что в ней хорошего-то?
Вот ты все в себе держишь, а потом как сорвешься, так прячьте тарелки.
Блин, ну, швырнул я так одну тарелку, ну и что? Будешь мне всю жизнь припоминать?
Нет, я очень надеюсь, что однажды выберусь из тебя.
А насчет манеры боль в себе держать, я ее считаю правильной. Боль ведь как дополнительная энергия. В тяжелых ситуациях придает сил.
Ага, если не срываться без дела.
Так я и не срываюсь.
Ты это тому субчику скажи, который на стене остался.
Да иди ты в баню!
— Эй, вы чего тут собрались, уроды, это наше место!
Я чуть не поперхнулся ухой.
— Что ты сказал? — опешил наш здоровяк.
— Господа, мы скоро доедим и уйдем, не беспокойтесь, — принялся успокаивать всех «миротворец».
— Не беспокоиться? Да какого черта вы вообще приперлись в студенческое кафе? Вы не студенты! — незнакомец схватил мою тарелку и бросил на пол.
Я обернулся, заметив краем глаза, как наяривает Лим. Видимо, понимает, что доесть потом не получится.
Итак, трое. Первый — высокий голубоглазый блондин с поганой улыбочкой. С ним два качка. Смотрят почему-то на меня. Если бы за годы в школе я не привык к издевательствам, то скорее всего, взорвался бы.
— Че смотришь? — тут же пошел в наступление один качок. — Не нравится что-то? Может, пойдем, выйдем?
— Не, мне и тут хорошо, — изобразил я улыбку.
Угу, выходить мы пойдем, конечно. Делать мне больше нечего.