Проклятый цветок для Тигра
Шрифт:
ГЛАВА 13
Дороги в Самхане были хороши. Наезженные, широкие и ровные, а кое-где даже мощеные камнем. Одно удовольствие ехать.
Справа простирались деревни в окружении ровных квадратов рисовых полей. Слева вставали скалистые пики. Горы в этих местах считались трудно проходимыми из-за постоянных обвалов. Где-то внизу под хребтом дремал дракон. Порой он ворочался во сне и тогда со склонов сходили лавины и камнепады.
Недобрые дикие места.
Весь Самхан - темница для огненных драконов. Сколько их прячется под землей, трясет
Но потомки огненного бога умели смирять пламя.
Застава вынырнула резко, из-за поворота. Потемневшие от времени деревянные ворота и две ветхие башни по краям.
Тэруко резко осадила лошадь. Норовистая кобыла недовольно всхрапнула и загарцевала.
В дверях одной из башен появился заспанный стражник. Позевывая, он дождался, пока Тэруко не успокоит недовольную лошадь, а потом окликнул:
– Эй, малец! Куда едешь?
“Не твое дело”, - хотела ответить принцесса. Но сдержалась.
– На побережье, - она подъехала ближе.
– Вы откроете ворота?
Стражник сплюнул.
– Давай.
– Чего давать?
Солдат посмотрел на нее, как на дуру. Точнее, на дурака.
– Путевую грамоту давай.
Тэруко нахмурилась. Это что еще за новости?
Нет, она слышала, что в Самхане все помешаны на бумагах, а чиновников чуть ли не больше, чем крестьян. Но путевая грамота, чтобы попасть из одной провинции в другую? Вы это серьезно?!
– У меня нет, - неуверенно призналась она, раздумывая, что надо было свернуть десятью минутами раньше на одну из горных тропок и миновать заставу. Это телеге с товарами не проехать иначе, чем по дороге, а всаднику ворота нипочем.
Свернуть бы сейчас - вон она тропка, чуть в стороне. Да не на глазах у стражника же!
Лицо воина потеряло сонливость. Взгляд сделался подозрительным и цепким.
– Нет, говоришь? А сам ты откуда.
– Шаньчжу, - не колеблясь соврала принцесса.
Но упоминание мятежного города только усилило подозрения стражника.
– А говор не наш. А ну покажи именную метрику!
Какую метрику? Тэруко так изумилась, что задала этот вопрос вслух.
– Ага!
– вскричал стражник, потирая руки.
– Так я и знал. Лазутчик! У, оясимская тварь!
И сунув в рот болтавшийся на шее свисток, оглушительно засвистел.
Ждать пока ее схватят, подвесят и начнут пытать раскаленным железом Тэруко не стала. Резко пришпорила лошадь и норовистая кобыла сорвалась с места в карьер. В спину летели крики, пронеслась пара стрел над головой. Принцесса понукала лошадь и уходила все дальше в горы.
***
Выглянув из окна дома наместника и полюбовавшись на солнце, стоявшее уже над вершиной священной Магошань, Джин с досадой понял, что проспал.
Не стоило вчера засиживаться в кёбане до трех ночи. Хорошо еще, что хватило ума не поддаться настойчивым уговорам хозяйки, и не остаться с одной из красоток кисэн до утра.
Или наоборот: стоило бы остаться. Сколько у него уже не было женщины? Он же не старик в конце-концов. Да, Джин женат, но он не любит и почти не знает эту девочку с вишневыми глазами, которую
На войне всякое может случиться.
Мысли от Тэруко сами собой перешли к ее брату, и принц усмехнулся. Вот уж кто оторвался вчера и за себя, и за него. Надо будет спросить понравился ли Рю его подарочек?
Ладно, время не ждет. Пора закончить с бумагами, назначать кого-нибудь вместо сбежавшего наместника и готовить войска к переходу через ущелье.
Он уже собирался закрыть окно, когда вместе с порывом ветра в него ворвалась белая птица. С криком упала на плечо принцу и обернулась бумажным журавликом.
Джин нахмурился, а прочитав начертанное на крыльях имя отправителя помрачнел.
Миако Риндзин. Божественная императрица Благословенных островов Оясимы. Женщина, которую он любил, и которая его отвергла.
Они странно расстались. Джин почти не вспоминал о ней за прошедшие три месяца, а когда вспоминал уже не чувствовал гнева. Наверное, это и называется “отпустить”. Чем дальше, тем больше все что было между ними в горах Рю-Госо казалось сном, миражом. Кто были те двое, ласкавшие друг друга в горячем источнике? Будущая гейша по имени Мия и самханский лазутчик Джин Хо. Где они теперь?
Но письмо от императрицы Миако всколыхнуло воспоминания. Джин развернул его и углубился в чтение.
В послании, написанном велеречивым придворным стилем говорилось, что двоюродная сестра божественной правительницы и супруга Джина - Тэруко Ясуката уже три недели, как пропала, и сколько подчиненные императрицы не искали ее, не смогли обнаружить даже следов девушки. Есть вероятность, что принцессу похитили - на это косвенно намекал обнаруженный труп “наперсницы”, но никаких посланий от похитителей так и не пришло. Возможно, также, что принцесса сбежала к Джину - она уже дважды порывалась отправиться в Самхан и в последний раз ее удалось перехватить в самый последний момент, когда Тэруко уже садилась на корабль.
“Мне неловко волновать вас, ваше высочество, и я искренне надеюсь, что наши тревоги безосновательны, - гласила приписка, сделанная в конце другим почерком и написанная куда более искренне и лично.
– Но Тэруко просто бредила войной. Что если она действительно каким-то образом сумела переплыть море? Прошу: отдайте соответствующее распоряжение вашим людям, и, если обнаружите ее, напишите мне. Она моя единственная родственница, и я очень волнуюсь.”
Дальше шли заверения, что божественная императрица всецело на стороне законной власти и старшего принца аль Самхан, а также обещание помолиться за успех кампании Джина.
Принц отложил письмо в сторону и тихо выругался. Только Тэруко ему здесь не хватало!
Ладно, кто сказал, что его жена вообще направилась именно в Самхан? Да и, если вдуматься, сколько шансов, что одинокая не знающая страны девушка сможет преодолеть пять провинций, отделяющих Шаньчжу от побережья?
И все равно надо расспросить Рю о его сестре. Судя по всему, Тэруко сбежала месяцем позже, чем ее младший брат, но юному хитрецу наверняка что-то известно.
Что-то вертелось в голове. Какая-то смутная идея, догадка. Блуждала рядом, но не давалась. Что-то связанное с Рю…