Проклятый горн
Шрифт:
– Возможно, ты умеешь задавать вопросы мертвым?
Оно развело руками. Пугало умело писать на стенах непристойности, совершать глупости, быть загадочным и зловещим. Но возвращать души, отправившиеся на божий суд, в располовиненные тела не входило в его таланты.
– Ну, тогда, будь добр, оставь злые шутки. Даже если кто-то, по твоему мнению, их заслуживает. Он умер очень не вовремя.
Оно обдумало мои слова, покладисто кивнуло. Я, сдерживая злость, отбросил хагжистскую саблю в сторону и вернулся
– Испустил дух пару минут назад, – сообщил мне Карл, мрачно указав на тело человека, которого ранил Альберт.
– Все вышло слишком легко, – попытался оправдаться тот.
– Ну уж тебе не за что извиняться, – успокоил я его. – Он бы точно не сожалел, если бы прикончил тебя. Смотрю, уроки Карла пошли тебе на пользу.
– Ты не смог догнать второго?
– Смог. Но он нам тоже ничего полезного не сообщит. – Я глянул в коридор. Дубовые панели пожирало пламя из разбитого фонаря. Огонь разгорался, с улицы его пока не видно, но минут через пятнадцать половина этажа будет охвачена пожаром. Пора убираться.
– Я кое-что смог узнать у хагжита, – сказал нам Альберт по пути. – Он говорил, что пришел темный человек и привел с собой ифрита, который напугал хагжита до чертиков, поэтому толстяк держал язык за зубами. Никому не говорил о страшном клиенте. Думаю, и дальше бы молчал, если бы не увидел Пугало. Счел, что сейчас умрет, и решил рассказать правду, чтобы угодить на солнце, а не на луну.
– Надеюсь, ему это помогло. Что еще?
– Остальное бред и нытье. Хотя… когда мы уже бежали, он крикнул, что тот, о ком мы спрашиваем, не человек, а пляшущая крыса.
– И правда бред! – фыркнул Карл. – Какая, к чертям собачьим, крыса?!
Ответа ни у кого из нас не нашлось.
Мы не сговариваясь покинули дом, вышли в полутемный, холодный двор, миновали мертвых тигров. И до Свешрикинга шагали в полном молчании.
Когда я закрыл дверь и зажег свечи, Проповедник поднял голову с подушки:
– Тело Господне! Где тебя полночи носило?
– Были дела, – уклончиво ответил я, чувствуя себя так, будто на мне пару часов танцевали все плотогоны Арэо.
– Оно и видно по твоей роже. Во что мы влипли на этот раз?
– Мне нравится это «мы». Обычно ты шарахаешься от всего более-менее сомнительного. Но сейчас не пропустил ничего интересного. – Я снял куртку и бросил ее на стул.
– Позволь мне решать, пропустил я или нет! Святые мощи Аброзия! – Он аж подлетел на кровати, когда из шкафа, точно паук, выбралось Пугало. – Что на твоей башке?!
На башке у одушевленного была шляпа. А к шляпе крепился изгвазданный кровью тигриный хвост. Пугало подошло поближе к свечам, изящно крутанулось на тот случай, если Проповедник не рассмотрел трофей.
– Мерзость какая! – в отвращении скривился старый пеликан. –
Одушевленный задумчиво прищурился.
– А это был плохой совет. Если он притащит мертвую собаку, выбрасывать ее предоставлю тебе. И чистить помещение тоже.
Проповедник и сам понял, что сболтнул лишнего и решил вернуться к прежней теме:
– Так что стряслось?..
Выслушал меня он молча и обошелся без куриного кудахтанья, что, признаться честно, редко с ним бывало.
Я подвел итог:
– Шуко узнал о каком-то страже то, чего не следовало знать. Затем этот неизвестный решает прикончить меня – так как боится, что цыган все же успел что-то разболтать. А заодно нанимает нескольких человек, чтобы они убрали хагжита, который продал яд.
– Значит, ты еще в опасности, – на всякий случай уточнил старый пеликан. – Ты ведь жив и можешь что-то знать. Людвиг, тебе надо найти этого стража. Кстати, что там насчет пляшущей крысы? И ифрита. Это ведь черт по-хагжитски?
– Ну, чужая мифология такая вещь, что трактовок у нее может быть несколько. Я склонен считать, что речь шла о темной душе, которая подчинялась стражу.
Он издал звук, точно придавленная лягушка.
– Если так, то нечего удивляться, почему убили Шуко! Но отчего никто из других стражей не заметил этого?!
– Он хорошо скрывался.
– Да тут же магистры, и люди… ну… – Он помахал в воздухе рукой, словно пытался придать весомость своим словам. – Опытные. Такие, как ты. Вы ведь носом их чуете.
– Если они не скрываются. И кто будет искать темные сущности в самом сердце Братства?
– То есть если ты сейчас нарисуешь фигуру…
– То она покажет множественные контакты в округе, – ровным тоном произнес я. – В Свешрикинге, как ты уже знаешь, достаточно темных сущностей, с помощью которых учат детей. Мы ничего не найдем и ничего не докажем. Если он умен, то брал тварь из… назовем это клеткой. А затем просто вернул ее назад.
Проповедник кротко вздохнул:
– Я знаю лишь одно, для тебя непозволительная роскошь находиться в Арденау. Сколько сейчас здесь стражей?
– С учетом того, что в апреле обычно приезжают многие из тех, кто находится в соседних странах? Человек сорок, думаю. Не считая детей, старших учеников и учителей. И будут прибывать еще.
– Найти среди них душегуба, – он хихикнул над таким каламбуром, – очень тяжело. Знай я тебя чуть хуже, предложил бы сбежать, пока он не повторил попытку.
– Но…
– Но так как я знаю тебя гораздо лучше Мириам, советую пошевеливаться и вывести ублюдка на чистую воду, – сурово отчеканил он и хлопнул себя по лбу. – Дева Всеблагая! Мириам! Я совершенно забыл! Она просила тебя зайти к ней. Срочно!