Проклятый граф. Том II. Призраки прошлого
Шрифт:
– Тихо!
На сей раз его призыв достиг ушей спорщиков, и в гостиной сразу же воцарилась удивленная тишина. Роман и Винсент, недоуменно переглянувшись, воззрились на хозяина замка с абсолютно идентичным непониманием и изумлением на лицах.
– А ты что такой нервный, братец? – крайне вежливо и демонстративно тихо осведомился юноша и, провокационно улыбнувшись, добавил, – Валерьяночку у котика не отобрал? И вообще, я думал, что головой тут долго и упорно бился кое-кто другой… Ей бы я нервозность еще простил. С натяжкой.
Татьяна, оскорбившись
– Я убью тебя, и суд меня оправдает!
Тиона, успевшая улечься на столе, согласно мяукнула. Похоже было, что в случае разбирательства в суде кошечка заранее соглашалась быть свидетелем защиты, всячески поддерживая хозяйку.
– Конечно, оправдает, – Роман, почему-то совершенно не обидевшийся на эту угрозу, невозмутимо пожал плечами, – Тем, у кого проблемы с головой вообще готовы простить все, даже самую большую гадость… Мир не справедлив!
– А суд тем более, – широко ухмыляясь, добавил Винсент и, подмигнув виконту, хлопнул его по подставленной ладони. Татьяна, увидев это, недовольно надулась.
– Вот говорила же, что спелись. Все бы лишь бы…
Чем должна была завершиться эта фраза никто из присутствующих, включая и саму девушку, мигом забывшую, что же она хотела сказать, так и не узнал.
Мирное и дружелюбное течение беседы было прервано гулко разнесшимися, похоже, по всему первому этажу замка, тремя размеренными ударами во входную дверь.
Роман с Винсентом, тотчас же оставившие любые попытки спорить или, тем более, обижать и без того обиженную жестоким камнем мостовой, девушку, одновременно повернули головы в сторону холла. Татьяна не преминула последовать их примеру.
Один только Эрик, предпочитающий, как обычно, выделяться из общей массы, а не иметь отношение к ней, перевел вопросительный взгляд на младшего брата.
– Ты кого-нибудь ждешь? – с деланным безразличием, за которым угадывалась некоторая толика напряжения, поинтересовался он. Виконт отрицательно качнул головой.
– Мои друзья не столь безумны, чтобы тащиться в такую даль, пусть даже и ради меня, – сообщил он, все так же не меняя направление своего взора, – Да и не настолько наглы, чтобы вот так по-хамски колотить в дверь.
– Я тоже никого не жду! – поспешил вставить хранитель памяти, не дожидаясь, пока внимание молодого графа переключится на него. Тот факт, что к нему в принципе вряд ли мог бы кто-то заявиться в гости, в расчет явно не принимался.
– И я! – Татьяна, стараясь не отставать от большинства, попыталась выпрямиться на стуле и, спеша перевести стрелки, подозрительно прищурилась, обращаясь к поднимающемуся на ноги блондину, – А ты?
Эрик тонко и загадочно улыбнулся.
– А вот это я намереваюсь выяснить, – спокойно сообщил он и, то ли не желая более отвечать ни на какие вопросы, то ли желая поскорее выяснить, кто же пожаловал к его скромной обители, решительно направился в сторону холла. Винсент, не желая отставать
– Мог бы и поаккуратнее, мамонт!
Мужчина, как и следовало ожидать от мамонта, на тычок не прореагировал, возможно, и вовсе его не заметив, зато моментально возмутился таким к нему обращением.
– Я лев! – недовольно и даже обиженно заявил он и, демонстративно повернувшись к обидчику затылком, деловито зашагал в сторону выхода из гостиной.
– Можно подумать, что есть какая-то разница, – фыркнул Роман и, бросив взгляд на направляющуюся в ту же сторону девушку, шагающую, конечно, на порядок медленнее, чем он сам или же хранитель памяти, сладко улыбнулся, – Тебя подтолкнуть?
Татьяна, к этому времени уже практически добравшаяся до дверей, недовольно обернулась.
– Чтобы у меня еще одно сотрясение организовалось? – сумрачно осведомилась она и, решительно качнув головой, уточнила ответ, который юноша, в силу своего характера, мог вполне истолковать превратно, – Нет, уж, спасибо, я пока обойдусь и одним.
– Такое чувство, что в этом замке меня считают каким-то ужасным злодеем, – недовольно отреагировал молодой человек и, легко догнав собеседницу, оттеснил ее плечом, выходя в холл первым, – А между тем, я добрый, милый, ласковый и даже местами наивный! Тебе еще не стыдно? Тогда продолжим, когда устыдишься, – и, завершив сие порицание, он легко и ловко оперся одной рукой о балюстраду, перемахивая через нее.
Девушка, пронаблюдавшая эту демонстрацию ловкости и силы с чувством той же зависти, что испытала в прошлом, глядя как хранитель памяти перепрыгивает через заборчик, закусила губу. Сама бы она вряд ли сумела повторить подобный трюк в силу сразу двух причин, одной из которых и, пожалуй, самой важной, являлась не вылеченная до конца голова. Второй причиной, тоже довольно весомо препятствующей выполнению акробатических упражнений, было средневековое платье, немного не предназначенное для этого. Впрочем, даже если бы указанные помехи отсутствовали, сейчас упражняться в ловкости было решительно не время.
– Ну, и что за наглость колотится к нам в двери? – Роман, за время, потраченное девушкой на размышления о невозможности совершения спортивных упражнений, уже успевший приблизиться к замершему возле дверей брату, насмешливо оперся локтем на пока еще запертую створку.
Эрик, по сию пору внимательно прислушивавшийся к чему-то за пределами замка, переведя взгляд на младшего брата, неожиданно улыбнулся.
– Я не знаю, – спокойно произнес он, – Разве ты не слышишь?
– Не слышу, – сразу же сообщил юноша, явно не утруждая себя попытками прислушаться, – А что, разве должен что-то слышать? Может, я вообще глухой? А ты, как старший брат, обязан заботиться обо мне, и…