Проклятый манускрипт
Шрифт:
— Епископ Вильгельм, властный церковник, за решеткой? Это звучит просто невероятно!
Ульрих кивнул.
— Его собственный капитул отправил епископа под арест. Вильгельма обвинили в распутном образе жизни. Таким образом, у меня стало в Страсбурге на одного врага меньше, но всего лишь на одного из многих.
— И теперь ты ищешь новый заказ?
— Правильно. Как у архитектора у меня не самая дурная слава. Соборы Ульма и Страсбурга вызывают восхищение во всем мире. Я уже веду переговоры с представителями Милана. Мне предложили закончить строительство миланского собора.
Вдруг
— Будет лучше, если мы расстанемся, — сказал он. — На всякий случай пойдем разными дорогами. Прощай!
— Прощай! — Афре показалось, что ее ударили по голове. Внезапное прощание отняло у нее дар речи. Она всхлипнула. Неужели же это прощание навек? Она беспомощно глядела вслед Ульриху, исчезнувшему в одном из оживленных переулков.
Взволнованная и встревоженная, Афра отправилась в обратный путь. Она специально пошла другой дорогой, чтобы избавиться от возможных преследователей. Мысленно Афра была с Ульрихом. Она была к нему несправедлива, теперь она это знала. Она возлагала на их встречу большие, вероятно, даже слишком большие надежды. Может быть, было уже слишком поздно?
Возле дома в Рыбном переулке Афру ждали двое мужчин. Она была уверена, что одного из них они с Ульрихом видели у Рейнских ворот. Это был Амандус Виллановус.
— Простите, я не хотел бы показаться назойливым, — без околичностей начал он, — но я все еще помню то, что вы сказали, вдова Гизела!
Афра вздрогнула. То, как он произнес ее имя, заставило ее насторожиться.
— Я сказала все, что могло вам пригодиться, — вызывающе ответила она.
— Конечно-конечно! Но чем больше я вспоминаю ваш отчет, тем более невероятным кажется мне, что госпожа Афра унесла с собой пергамент в могилу. После всего того, что я узнал об этой женщине, она кажется мне очень умной и хитрой. Она даже обладала познаниями в латыни, чему завидовала некая аббатиса. Я не думаю, что Афра спрятала документ такого значения в платье, словно индульгенцию за гульден. Вы так не думаете, госпожа Гизела?
Слова отступника очень обеспокоили Афру. По спине пробежал жар, потом холод, и на секунду она даже подумала о том, чтобы убежать. Но потом Афра быстро сообразила, что навлечет на себя таким образом огромное подозрение. Нужно заставить себя успокоиться.
Наконец она ответила, а второй мужчина откровенно разглядывал ее, словно товар, выставленный на продажу.
— Вы, безусловно, правы, магистр Амандус. Если я правильно понимаю вас, вы предполагаете, что пергамент все еще в Венеции?
— Вполне вероятно. Кроме того, существует вероятность, что Афра перед смертью отдала пергамент кому-то другому. — Амандус пристально посмотрел на Афру.
— Вы думаете, что пергамент у меня? — Афра натянуто рассмеялась. — Я польщена, что вы считаете меня настолько хитрой. Но, честно говоря, я даже не знала бы, что с ним делать.
— Чушь, — с нажимом сказал отступник, — об этом я никогда не думал. Но вполне могу себе представить, что Афра когда-либо намекала вам, кому она доверяла больше всего. Попробуйте вспомнить.
— Нет, по крайней мере я об этом не знаю. — Афра сделала вид,
— Есть этот архитектор, Ульрих фон Энзинген, — произнес, хитро ухмыляясь, Амандус Виллановус. — В Страсбурге они жили, как муж и жена, так сказать, во грехе…
— Так и есть, она говорила об этом во время нашего путешествия. Но она еще говорила, что эти отношения по многим причинам окончены. И вообще Афра очень мало упоминала о своей личной жизни. — Внутри Афра вся дрожала. Стоит ли говорить, что встретила Ульриха фон Энзингена? Или лучше промолчать? Вопрос заключался в следующем: узнал ли ее господин Амандус там, у Рейнских ворот?
— Подумайте об этом еще раз! — голос отступника звучал странно. — Вы не останетесь внакладе.
Афра опустила голову и сделала вид, что припоминает все их путешествие в Венецию, день за днем. Но в голове на самом деле было пусто. Она совершенно не представляла, как себя вести. Спустя какое-то время она ответила:
— К сожалению, магистр Амандус, мне не приходит в голову ничего такого, что могло бы вам помочь.
— Очень жаль, — в его словах прозвучала угроза. — Ну, я уверен, что вы все же что-нибудь да вспомните. Мы вернемся. Подумайте хорошенько, иначе…
Отступник предпочел не оканчивать предложение, но Афра почувствовала невысказанную угрозу.
Не прощаясь, только слегка поклонившись, оба отвернулись и исчезли в толпе Рыбного переулка.
На безопасном расстоянии Амандус Виллановус остановился и вопросительно посмотрел на своего спутника.
— И что ты о ней думаешь? — произнес он и сжал губы.
Его спутник цинично ухмыльнулся.
— Это совершенно не та Гизела Кухлер, с которой я говорил в церкви Мадонны дель Орто в Венеции. Это так же верно, как и то, что меня зовут Иоахим фон Флорис.
Хотя они и договорились на следующий день обсудить свою дальнейшую стратегию поведения, в назначенный час Гус не появился. Этот факт и недавняя встреча с отступниками не способствовали тому, чтобы Афра чувствовала себя спокойной.
Когда на следующий день король Сигизмунд, приехавший из Шпайера, с большой помпой въехал в Констанцу и расположился в Риппенхаус, напротив кафедрального собора, Афра воспользовалась неразберихой в городе, чтобы незамеченной отправиться к дому Фиды Пфистер, где остановился Ян Гус. Пергамент был у нее с собой. При этом чувствовала она себя неуютно.
Афра заметила, что стражники по всему городу заняты только тем, что срывают листовки с тезисами, которые Гус расклеивал на домах при помощи мучного клейстера. Один из стражников, которого расспросила Афра, объяснил, что Папа Иоанн издал такое распоряжение. И пусть ему приходится действовать против своих убеждений, он вынужден выполнить этот приказ.
Перед домом Фиды Пфистер собралось много людей. Стоя на табурете, Иоганн фон Райнштайн тщетно пытался совладать с бушующей толпой. Прошло некоторое время, прежде чем Афра поняла, о чем вообще речь: пока одни кричали «Еретик!» и «Пособник дьявола!», другие образовали вокруг магистра Иоганна круг, чтобы помешать людям напасть. Афре с большим трудом удалось протолкаться к Райнштайну.