Проклятый Отбор
Шрифт:
Светящиеся линии сложились в переплетение двух гербовых знаков, и я выдохнула с легким ужасом.
Потому что я их узнала.
В верхней части рисунка были изображены два оскалившихся грифона, держащих в лапах треугольный щит. Это был герб королевской династии Ассалинов, правившей Трирейном, если мне не изменяла память, на протяжении последних шести сотен лет.
Чуть ниже грифонов я разглядела нахохлившегося орла, удерживающего в когтистой лапе здоровенный ключ. С этим гербом я тоже была неплохо знакома. Ключ в лапах орла, уверена, был от столицы Трирейна,
Эти два герба на моем плече означали лишь то, что мое прошлое меня настигло. Вот так, в Ридии, в просторном доме на берегу Срединного Моря, в ста морских милях от Трирейна.
Через двадцать один год после моего рождения.
Я подскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате.
Выходит, сперва от меня избавились, как от ненужной вещи, а теперь вспомнили о моем существовании? Именно поэтому загорелась метка с гербами двух древнейших родов Трирейна!
Но почему сейчас?! Что им от меня надо?
Да и откуда на моем предплечье взяться орлу с ключом, если граф Расмус Легер, за которого вышла замуж моя несчастная мама, вышвырнул ее из собственной жизни, обвинив в супружеской измене?! В том, что нагуляла дочь незнамо от кого, потому что я не похожа ни на него, ни на нее — я родилась с черными волосами, Темным Даром и сиреневыми глазами.
И напрасно мама пыталась вразумить упрямого мужа, заявляя, что никакой измены не было и в помине, а в роду Ривердейлов через поколение рождаются дети-полукровки. Граф Легер не знал жалости. Развелся с мамой, когда мне было полтора года. Отправил ее в монастырь, а меня отдал в сиротский приют, отказавшись от отцовства.
И почти сразу же женился во второй раз, после чего у него одна за другой родились дочери-погодки.
Впрочем, мама о новой семье Расмуса Легера уже не узнала. Получив известие о разводе, она бросилась в пропасть с монастырской стены. Но перед смертью оставила короткую записку. Написала, что не хочет больше жить, потому что не понимает, как Расмус, которого она любила больше всех на свете, мог так жестоко с ней поступить.
Но поступил он так не только с ней — отдав свою дочь в приют, не удосужился заплатить за ее содержание.
Дядя приехал в Трирейн только через полтора года после трагических событий. Так уж вышло, что мамино письмо с просьбой о помощи дожидалось его в Ансельме, тогда как Бертран Ривердейл отправился в очередное кругосветное путешествие.
Вернувшись, он сразу же поспешил в Трирейн. Маму к тому времени давно уже похоронили за монастырскими стенами, поэтому дядя отправился на мои поиски. Обнаружил в сиротском приюте «Милостью Трехликой» — изголодавшуюся, запуганную постоянными издевками за редкий для Трирейна Темный Дар.
Забрав меня, дядя вызвал на дуэль моего отца.
— Этого напыщенного идиота, — заявлял он много раз после, — который отказался принять тот простейший факт, что у Ривердейлов иногда рождаются дети с Темным Даром! И все потому, что в нашем роду были демоны.
Впрочем,
Правда, дядю Бертрана он все-таки не убил, хотя мог бы. Вместо этого приказал убираться и больше никогда не показываться ему на глаза.
Наверное, для весомости его слов Бертрану Ривердейлу навсегда запретили въезд в Трирейн. Меня, правда, в черный список не внесли, но мысль о возвращении на родину вызывала стойкое отвращение, которое я не забывала высказывать в наших разговорах.
Разговаривали мы постоянно, потому что дядя меня и вырастил.
Мои бабушка с дедушкой к тому времени уже умерли — не пережили известия о смерти младшей дочери. Других родственников у нас не было, а дядя не рискнул оставить меня на попечении у посторонних людей. Сказал, что я так сильно плакала, когда он попытался меня отдать, что его бедное сердце не выдержало.
И он взял меня с собой.
С тех пор я сопровождала его повсюду. Мы скитались по миру; побывали в двадцати странах Срединноморья, старательно обходя границы Трирейна. Добрались до океана, прокатив на повозках по Великому Океаническому Пути. Полтора года прожили при монастыре в Мардинских Горах, изучая Высшую Светлую Магию — вернее, дядя ее изучал, я из-за своего юного возраста пыталась хоть что-то понять, а монахи из жалости подкармливали меня сладостями.
Затем отправились на Север. Перебрались через Скалистые Горы, долго разыскивали демонов-отшельников Ша-Шарина, пытаясь вызнать у них секреты Темной Магии. Но демоны оказались не слишком сговорчивы, так что из Ша-Шарина нам пришлось убираться куда быстрее, чем мы в него попали.
После этого дядя обернул свой взор на Запад. Мы сели на корабль с золотоискателями и отправились на Огненные Острова. Но поиски драгоценной руды Бертрана Ривердейла мало интересовали. Дядю привычно манила магия, на этот раз Стихийная.
Именно там, на одном из Огненных Островов, мы едва выжили во время начавшегося извержения. С трудом успели на последний корабль, на котором уносили ноги золотодобытчики, и вернулись в Ансельм. Но снова долго не задержались, отправившись на Юг. Разыскивали Черных Драконов на вересковых пустошах Таррнаса, затем Бриллиантовый Город в пустыне Архиса.
Все это время дядя безостановочно учился, пытаясь расширить свои познания в Высшей Магии, не забывая обучать и меня.
Но, бывало, мы возвращались из странствий и устраивали себе небольшие передышки. Останавливались на несколько месяцев в одном месте, когда дяде приходило в голову написать очередной трактат или же опровергнуть спорные тезисы коллег по Магическим Гильдиям.
В эти редкие моменты я наслаждалась спокойной жизнью. Вела наше скоромное хозяйство — готовила еду, если мы не могли позволить себе кухарку, стирала одежду, если у нас не хватало средств на прислугу.