Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди
Шрифт:
– Хватит, послужил мадьяру-королю. Пускай теперь паскуда Радзивилл с литвинами своими его рыцарям путидороги выискивает. Вона, у царя Ивана в войске донские казаки появились – эти быстро Янушу пузо толстое пикой проткнут, – мстительно думал Вишневецкий по пути к стоянке ордынской хоругви.
Живорезы Анджея располагались не в обнесенном дозорами шляхетском лагере, а малость на отшибе, посреди степи, что позволяло разбойникам покидать свое стойбище без разрешения высокого начальства. Сия немалая поблажка была дана взамен обязанности охранять коней шляхетской конницы, которых
Возле юрты, одиноко стоящей в бескрайнем поле, крыша над головой была только у предводителя, простые воины отряда Вишневецкого коротали ночи под открытым небом, Анджей спешился и взглядом приказал пожилому одноглазому татарину, что стоял на страже у входа, следовать за ним. Переступив порог, тот сразу опустился на колени. Не поднимая глаз на князя, татарин с раболепием, столь присущим нехристям, спросил:
– Чего прикажешь, мой повелитель? – затем, не дожидаясь ответа, стал стаскивать с князя сапоги.
– Оповести всех наших воинов – этой ночью в набег уходим, – довольно снисходительно распорядился Вишневецкий.
Неподдельная радость блеснула в единственном глазу старого разбойника, когда он наконец-то осмелился взглянуть на господина, но Анджей тут же огорчил его:
– Ты с остальными стариками остаешься, будете обоз сопровождать, не пропадать же добру.
Толкнув босой ногой своего верного телохранителя, князь, еле сдерживая закипающую ярость, заявил:
– За всех нас королю послужите. Молодые да отважные у него нынче не в чести, а ты, пройдоха старый, должен ему по нраву прийтись, – и, зловеще усмехнувшись, добавил: – Амира позови.
Не поднимаясь с колен, одноглазый ящерицей шмыгнул из шатра. Не успел разбойный князь прилечь на разостланные поверх охапки сена овечьи шкуры, как перед ним предстал татарин-богатырь, одетый в шитые из дорогого шелка, но изрядно обтрепанные халат и шальвары. Этот не торопился падать на колени, слегка прищурив и без того узкие угольно-черные глаза, верзила вопрошающе взглянул на предводителя.
Много пролитой совместно крови связывало бывшего Крымского мурзу и беспутного отпрыска рода Вишневецких, а потому понимали они друг друга почти без слов. Амир уже догадался, что вожак решился на какой-то очень опасный шаг и, внутренне сгорая от нетерпения узнать, что на этот раз задумал его друг и повелитель, с напускным бесстрастием ожидал распоряжений.
– Что, мурза, еще не надоело короне польской служить? – усаживаясь по-турецки на своем лежбище, спросил Анджей.
– Я давно уже лишь одному тебе, спаситель мой, служу, других господ не знаю. А что до короля шляхетского, так вряд ли в других краях да при иных правителях нам с тобою столь вольготно будет. В Крыму, к примеру, при нашем своеволии давно б уж на колу сидели. Неужто позабыл, как мы с тобою встретились? – почтительно ответил татарин и, приложив ладонь к груди, склонил голову.
– Да нет, помню, – насмешливо заверил князь. – Рад, что и ты о том не забываешь.
Лет семь тому назад – Анджей, будучи тайным посланником короля Августа в Крыму, выменял на русскую пленницу-красавицу приговоренного за какие-то грехи к лютой казни
В очередной раз убедившись в правильности своего давнего выбора, он одобрительно взглянул на застывшего в смиренном ожидании ордынца и доверительно изрек:
– Здесь, похоже, жизнь привольная тоже кончилась. После смерти дяди каждый шелудивый пес, который раньше б даже тявкнуть не посмел, укусить норовит. С Радзивилловой подсказки посылает нас Стефан в стан к московитам. Велено ночью налететь да страху понагнать, а заодно заставить русских воевод уверовать, что хан на помощь королю прислал татарские тумены. Вот такие-то дела, чего молчишь? Дай совет разумный своему спасителю и господину.
Услышав дружеские нотки в речах хозяина, Амир уселся прямо на пол и рассудительно ответил:
– В советах чьих-либо ты, повелитель, вряд ли нуждаешься. Вижу, уже твердо порешил покинуть королевское войско. Все правильно, сколько можно, подобно гончим псам, впереди шляхты рыскать. Только надо это так свершить, чтоб король на нас не прогневался и, при случае, можно было б безбоязненно обратно в Речь Посполитую вернуться.
На заросшем белесой бородой лице Вишневецкого появилось явное изумление, татарин словно прочитал его мысли. С минуту помолчав, он недобро усмехнулся и сердито вымолвил:
– Шибко ты, Амир, умен для ордынца, – но тут же смягчившись, начал отдавать распоряжения. – Отбери десятка три людей, что понадежней. Как стемнеет, уведешь их в степь. В десяти верстах отсюда вниз по реке курган могильный есть, возле него и будешь меня ждать.
– А ты, господин? – мурза преданно взглянул в мутноголубые глаза Анджея.
– Я с остальными на тот берег пойду, приказ мадьяра исполнять. Сгину со всей своей хоругвью во славу короля, будь он трижды проклят. Ну а после войны, когда вернемся в Польшу, вряд ли даже Радзивилл осмелится что-либо в упрек сказать героям, чудом уцелевшим в сече со всем войском московским, – Вишневецкий пристально взглянул на татарина, желая узнать, как тот относится к неминуемой погибели соратников. Однако узкоглазый лик мурзы выражал полное безразличие к судьбе недавних товарищей по разбойному промыслу. Одобряя решение хозяина, он почти восторженно сказал:
– Не обделил тебя мудростью Аллах, – затем, презрительно скривившись, добавил: – А что касается людишек, так это нынче самый недорогой товар. И в Крыму, и в Речи Посполитой, да и в той же Московии много всякого отребья без дела мается. Надо будет, новых наберем.
Окончательно уверовав в преданность Амира, Анджей наконец-то решил посвятить мурзу в свои замыслы. Подойдя к татарину, он взял его за жидкую бородку и вкрадчиво изрек:
– Нам на первое время тех тридцати, которых ты с собой уведешь, с избытком хватит, а там – видно будет. Коли будет сопутствовать удача, так не над разбойной шайкой, над всем шляхетским войском власть возьмем.