Проклятый. Игра с огнём

Рей Полина

– Последний пункт мне особенно нравится.

– Я не сомневалась.

Она сжала его руку, прежде, чем выпустить её из пальцев, и отошла, чтобы выбрать себе еду. Глеб был молчалив и сосредоточен, а она не хотела раздражать его болтовнёй. Всё происходило слишком быстро. Одно дело - трахаться и разбегаться, и совсем другое - обнаружить себя в другом городе с совершенно новым осознанием. Ей придётся понять, как теперь быть с изменениями, которые уже вошли в их жизнь, а Глебу... Глебу, наверное, тоже было нужно что-то понять.

– Гле-е-е-б!
–

раздался крик справа, и Есения вздрогнула, переводя взгляд туда, где на шею тому, о ком она беспрестанно думала, прыгала какая-то блондинка. Сам же Глеб прижал её к себе, то ли инстинктивно, то ли потому что был очень рад видеть.

Еся хмыкнула, отвернулась и принялась с особенным вниманием выбирать булочку. Ревность затопила каждую клеточку её тела. Он совершенно спокойно прижимал к себе незнакомую блондинку, будто это было нормальным. Наверное, у Глеба тут таких баб половина Москвы. А если подойти к нему и поцеловать, чтобы знали, чей это мужик, это будет слишком по-детски?

Вместо этого Есения спокойно выбрала две булочки с маком, придирчиво изучила дату изготовления, и только тогда вернулась к Глебу.

– Привет, - поздоровалась она с блондинкой и повернулась к парню: - Ну, я всё выбрала. Ты занят?

– Нет, сейчас договорю и пойдём. Подождёшь у кассы?

Вот как. Её отправляли подальше, чтобы закончить свои блондинистые беседы? Еся приподняла бровь, но комментировать не стала, просто отошла и стала ждать Глеба, бросая на них взгляды и сгорая от ревности.

Только сейчас она впервые задумалась о том, что будет, когда у них с Кузнецовым всё закончится? Что он скажет ей? Прости, я с тобой натрахался, можешь возвращаться к мужу? Что будет с ней?

От понимания, что он вернётся в свой привычный мир, где будут вот такие блондинки, брюнетки и прочие рыжие швабры, но не будет её, внутренности сжала чья-то ледяная когтистая рука. Это их он будет приводить в снятые квартиры, это они будут сидеть рядом с ним в машине и держать его за руку. Это они будут кончать под ним, когда он будет идеально иметь их. Так, как умеет только он.

Они. Но не Есения.

Она снова посмотрела на сладкую парочку, и охнула, когда блондинка поднялась на носочках и провела губами по щеке Глеба, скользнув по уголку его губ. От того, чтобы не подбежать к девчонке и не выдрать ей все пергидрольные волосы, Есю удержало только одно: Глеб не принадлежит ей.

– Ну, я всё, - проговорил парень, выставляя на ленту две бутылки молока и начиная выбирать сигареты.
– Ты ещё чего-нибудь хочешь?

– Нет. Только если домой.

– Хорошо. Сейчас поедем.

Он молча расплатился за покупки, молча вышел из маркета и молча сел за руль, предварительно усадив в машину Есению.

– В парк поедем?
– уточнила она.

– Да.

И всё. Он оставил ей лишь потребность сжимать ручку дверцы до боли в костяшках пальцев и уговаривать себя молчать. Не спрашивать его ни о чём, не требовать ответа на главный вопрос. Ей казалось,

что это точка. Всё. Конец. Он просто отвезёт её обратно в Питер и исчезнет, будто его и не было. А Еся не понимала, что с этим делать. Она же влюбилась в него, как школьница... В то, как он сосредоточенно ведёт машину, как курит, жадно, вдыхает дым так долго, что успевает уничтожить треть сигареты за одну тягу. Она же влюбилась в него, как девчонка. Какая же она глупая.

И теперь это молчание поглощало то, что было между ними. Отделяло её от Глеба, а Глеба от неё. Но и нарушить его Еся не могла. Потому что тогда их разговор начался бы с её истерики.

– Я не знаю, зачем это сделал, - тихо проговорил Глеб, когда они устроились на скамейке в парке, и Есения успела скормить наглым голубям половину своей булки. Есть не хотелось. Хотелось уничтожить этот холод между ними, но Еся не знала, как.

– Привёз меня сюда?
– уточнила она, стараясь, чтобы в голосе не было горечи.
– Я рада, что мы сюда приехали, правда.

Она всё же не сдержалась, и её голос дрогнул.

– Нет. Ты не понимаешь.
– Глеб сделал глубокий вдох, оперся локтями на колени и стал рассматривать асфальт дорожки.
– Меня сейчас изнутри как будто демоны рвут на части.

Есения замерла, удивлённо моргнув. Нет, она не понимала этого парня. Вообще.

– Почему?
– только и смогла выдавить из себя, не поворачивая к нему лица.

– Потому что я творю настоящую х*йню. Сначала привёз тебя к матери. А ведь ты не моя. А мне хотелось соврать себе, что ты принадлежишь мне. Потом Олеся...

– Ты трахался с ней?

– Пару раз.

Еся сделала глубокий вдох, резко поднялась со скамейки, но тут же почувствовала, как Глеб с силой сжимает её запястье пальцами.

– Мне больно было.

– Знаю. Сделал специально. Хотел, чтобы ревновала.

– Сволочь!

– Прости.

Он дёрнул её на себя. Грубо, понуждая почти упасть ему на колени. Булочка выпала из рук Есении, но ей было всё равно. Она испытывала уродливую смесь из самых полярных чувств: от радости, что Глеб намеренно заставлял её ревновать, до злости и желания его убить. Медленно и кроваво.

– Я же с ума схожу по тебе, неужели не видишь?
– Глеб с силой сжал её руками, прижимаясь к Есе, а она только сейчас поняла, что вцепилась в его запястья ногтями, оставляя на коже глубокие следы.
– Как подумаю, что ты к нему вернёшься, пи*дец. Как будто сам тебя ему отдать должен.

– Глупый.

– Наверное. Ведь знал, на что шёл.

Еся разжала ладони и попыталась развернуться в его руках. Устроилась сверху, садясь лицом к нему. Что сказать ему? Нечего. Из того, что он хочет услышать. А может, не хочет. Может, муж и есть тот крючок, на котором он держится. Стань она свободной, одной из тысяч, кого он мог иметь по выходным, и она перестанет быть ему интересной. Инстинкт собственника никто не отменял.