Проклятый. Игра с огнём

Рей Полина

И она взорвалась. Собственный крик оглушил Есению, пальцы вцепились в смятую простынь. Она ощутила рот Глеба на груди, то, как он прикусил возбуждённые соски. А потом рухнула на него, пытаясь отдышаться.

Он же осторожно двигался в ней, продлевая сладкую агонию. Идеальный... Какой же он был идеальный для неё. Делающий всё так, что от испытанного удовольствия Еся сходила с ума. Вот только что она кончила, а теперь от того, что чувствовала Глеба под собой и в себе, снова захотела чего-то... Чего ещё не испытывала.

Он резко перевернул её под себя, вышел из неё и устроился выше,

упираясь коленями по сторонам от её головы. Есения задохнулась от того, что видела - его большой возбуждённый член весь в её влаге.

– Открой рот и жди, пока я кончу, - хрипло попросил он, и когда она повиновалась, принялся двигать рукой. Быстро, с силой сжимая пальцы на стволе. Еся могла разглядеть всё - как он то запрокидывает голову и закрывает глаза, то опускает взгляд, чтобы смотреть на то, как дрочит ей в рот. Она снова завелась. Что он говорил? Что его хватит до утра? Тем лучше для него. Потому что ей точно не хватит ни этой ночи, ни этого раза.

Наконец, Глеб застонал, и в её рот выстрелила струя его семени, которую она поспешно проглотила, наслаждаясь его вкусом. Есения подалась вперёд, сжала губами головку, облизала её, чтобы не пропустить ни капли, и всё это время слушала, как он стонет. Низко, хрипло, сводя её с ума.

– Ты просто космос, - выдохнул он и лёг рядом, притягивая её к себе и жадно слизывая с её губ остатки собственного вкуса.
– Сейчас я передохну и продолжим.

Есения сидела на застеклённом балконе, закутанная в плед, держала в ладонях чашку с горячим кофе и смотрела на две самых возбуждающих вещи этого утра. На то, как за окном идёт летний дождь, и на то, как Глеб жадно затягивается сигаретой.

– Есь?

– М?

– Поедешь со мной прокатиться?

– Куда?

– А это важно?

– Неа. Люблю дождь, и можно было даже не прокатиться, а погулять.

– Да ну. Ты и так слишком мокрая.

– Кузнецов!

– Ну, что? Есть точно не хочешь?

– Нет. Спать хочу. И с тобой покататься хочу.

– Можно совместить.

– Мы надолго?

– Как пойдёт.

– Хорошо, дай мне полчаса, оденусь и хоть себя в порядок приведу.

– А вот это необязательно. Мне нравится то, какая ты сейчас.

– Баба, которую отымели почти во все места?

– Женщина, Есения. Жен-щи-на.

– Один фиг.

Этой ночью они почти не спали. Стоило Есе погрузиться в полузабытьё, как Глеб снова будил её, а дальше творилось что-то невообразимое. Грубый трах, когда приказы отдавались на грани, перемежался минутами - а может, часами - нежности, когда каждое его движение и ласка были как попытка вымолить у неё прощения за то, что он с ней вытворял. И Есения не знала, что ей нравится больше. Пришла в себя она только когда он вручил ей в руки чашку кофе и укутал в плед. Сам устроился рядом, закуривая.

– Так куда поедем?

– Говорю же, всё равно. Или ты спешишь?

– Куда?

– Ну, не знаю. Домой. К мужу.

– Ревнуешь?

– Очень.

– Я бы тоже адски тебя ревновала, если бы знала, что ты сейчас отправишься к другой.

– Значит, есть повод обзавестись престарелой женой.

– Глеб...

Еся поморщилась,

допила уже остывший кофе и поднялась на ноги. Она не собиралась чувствовать себя виноватой за то, что была замужем. Но почему-то, чёрт побери, начинала испытывать угрызения совести. Перед Глебом, а вовсе не перед своим супругом. Наверное, она знала, что до этого дойдёт, когда начинала всё это. Просто гнала от себя мысли о подобном. А сейчас осознание, что дальше будет только хуже, стало той каплей яда, которая уже начинала отравлять удовольствие, которое Глеб и Еся получали друг с другом. Но это всяко лучше, чем добровольно отказаться от их сумасшествия.

– Иди, собирайся. Не хочу ни о муже, ни о ревности своей. Всё потом.

Она нагнулась, придерживая края пледа на груди, и поцеловала его в плечо, с удовлетворением отмечая, как сильно то исцарапано.

– Сегодня я только твоя, - шепнула Есения и прежде, чем он успел спросить что-то вроде: "только сегодня?", ушла с балкона.

Она проснулась от того, что машина подпрыгнула на ухабе, и не сразу поняла, где находится. Пахло Глебом, дорогой кожей и сигаретами. Точно, они же отправились покататься, а Еся вырубилась, стоило ей устроиться на удобном сидении джипа.

Она протёрла глаза, повернула голову к сидящему рядом парню и уточнила:

– Мы всё ещё катаемся?

– Да, есть немного.

Есения посмотрела за окно, где пролетал летний дождливый и совершенно незнакомый пейзаж.

– Как интересно. Ты меня похитил?

– Угадала.
– Глеб повернулся к ней и растянул губы в довольной улыбке.
– А ты против?

– А меня не спрашивали, - вздохнула она, переплетая свои пальцы с пальцами Глеба. Вторая рука мужчины лежала на руле, длинные сильные пальцы сжимались на кожаной оплётке.
– И всё же... Куда мы едем?

– В Москву.

Вот так вот просто, как будто это было само собой разумеющимся. Изо рта Еси вырвался нервный смешок, Глеб же был совершенно серьёзен.

– Кузнецов, ты сумасшедший!
– с благоговейным ужасом проговорила Есения.
– Такого со мной никто не вытворял.

– Всё бывает впервые.

Еся опять посмотрела за окно. Ряды домов, кое-какие с покосившимися окнами, какие-то - ухоженные, за нарядными заборчиками, из-за которых торчат цветущие кусты сирени. Удивительное внезапное путешествие, которое сейчас казалось совершенно закономерным. Рядом мужчина, которого она безумно хочет, удобная машина, и почти никаких обязательств.

– А когда обратно?

– Думаю, завтра. В Питере надо быть к вечеру.

– Хорошо, тогда разбуди меня, как доберёмся.

Она снова свернулась калачиком и закрыла глаза. Он сумасшедший и она - точно такая же, и Есении это нравилось.

Это была огромная квартира, в которой витал какой-то странный аромат. Пыли, чужих воспоминаний и какой-то обречённости. Есения почувствовала это, стоило ей только переступить порог и оказаться во внушительных размеров прихожей. Здесь было тихо. Так тихо, что не было слышно даже звуков, которые всегда доносятся снаружи, если живёшь в огромном муравейнике вроде Москвы или Питера.