Проклятый

Завгородняя Анна Александровна

Сигурд, словно чувствовал, когда я прихожу. Он неизменно оборачивался и всегда находил меня глазами, сидящую на камне и глядящую на него. Он широко мне улыбался, иногда приветливо махал рукой, но ни разу не подошел, и наше с ним общение сводилось за перебрасыванием простых фраз за ужином, где он в основном разговаривал с отцом. У мужчин нашлось много общих тем. Отец Сигурда тоже был купцом. Они обсуждали цены на различные пряности, ткани, украшения и оружие, а я сидела и только молча наблюдала за ними, тайно любуясь молодым воином.

Приближался день, когда корабль был полностью

готов. Сигурд поблагодарил отца за оказанное гостеприимство, а меня за прием. Утром следующего дня он и его люди собирались отплыть домой. Я заметно нервничала, хотя сама толком еще не понимала, в чем дело. Но мне до боли не хотелось, чтобы он уезжал. За те несколько дней, что я лишь мельком или издали видела его, он почему-то занял в моем сердце то пустовавшее место, которое я хранила для того, особенного человека, который когда-нибудь должен был появиться в моей жизни. И вот теперь я боялась, что он уедет, и я больше никогда не смогу увидеть его.

Я и сама не понимала, как можно было влюбиться за такой короткий срок, но ничего не могла поделать с собой. Меня неудержимо тянуло к Сигурду и я не могла заставить свое сердце молчать, если он находился рядом.

Когда, к моему удивлению, после прощального ужина, Сигурд попросил разрешения у моего отца, пригласить меня прогуляться с ним к берегу моря, я вскинула глаза, взглянув сперва на Гуннара, затем на улыбающегося Сигурда. Отец позволил, при этом как-то задумчиво посмотрев мне в лицо, словно боялся, что я буду против.

Сигурд подошел ко мне, протянул руку. Я осторожно вложила свои пальцы в его ладонь, надеясь, что он не заметит, как они дрожат, и улыбнулась самой искренней улыбкой, на которую только была способна, стараясь при этом казаться спокойной.

Мы молча вышли во двор. Я судорожно высвободила повлажневшие пальцы из руки Сигурда и вдохнула полные легкие ночного, пахнувшего соленым морем воздуха. Сердце билось, словно пойманная птичка. Я старательно отводила взгляд от его лица, когда мы спускались вниз к воде, где стоял на якоре его корабль. Сигурд первый нарушил молчание. Он осторожно перехватил мой локоть, заставив меня остановится, и произнес:

— Я не хочу ходить кругами и вести ненужные разговоры, — сказал он, — И потому просто спрошу.

Я подняла на него глаза. В голове промелькнула мысль, неужели он сейчас скажет то, чего я жду и одновременно боюсь услышать?

— Есть ли у тебя тот, кому ты отдала свое сердце? — я вздрогнула.

— Нет, — ответила я и в темноте еле различила его улыбку.

— Это хорошо, — он притянул меня к себе, точно так, как я это представляла в своих мечтах, когда наблюдала за ним, сидя на камне на берегу. Я почувствовала его пальцы, приподнявшие мое лицо за подбородок. Касание было нежным. Я сглотнула и облизнула губы, едва дыша от радостного предчувствия.

— Я понимаю, мы едва знакомы, — его губы были волнующе близко, и я задержала дыхание, — Ты очень мне нравишься, и я очень надеюсь на ответное чувство. Будет ли мне позволено вернутся сюда с подарками тебе и твоему отцу?

Я едва не подпрыгнула от переполнившей меня радости. Еще бы, ведь он прямо говорил о сватовстве. И тут меня словно окатило холодной

водой. Перед глазами встало лицо Трора. В моем воображении он гадко ухмыльнулся, мои ноги подкосились, и я едва не осела в руках Сигурда. Я совсем забыла о нем, и о своем безумном обещании стать его женой. Но Гуннар сказал, что он не вернется, прошептал тихий голос внутри меня, только почему-то мне не становилось спокойнее.

— Что с тобой? — Сигурд подхватил меня на руки. Я обхватила его за шею, невольно прижавшись к нему и тогда он поцеловал меня. Его губы прикоснулись к моим, легко, словно крылья бабочки, и невольно сравнив этот поцелуй с поцелуем Трора, я поняла, что они настолько разные, как и мужчины, которые целовали меня.

— Ты не ответила? — напомнил Сигурд мягко, после того, как отстранился.

— Я буду рада видеть тебя, — сказала я тихо и добавила, — Всегда!

Сигурд рассмеялся и закружился со мной на руках. Я прыснула со смеху. Его радость оказалась настолько искренней и чистой, что я невольно заразилась его весельем, разделив ее, почувствовав так отчетливо, что захотелось закричать об этом, чтобы услышали все.

В этот момент я заставила себя забыть о своем обещании, данном другому мужчине. Я была влюблена. Впервые за свою жизнь.

— Трор не вернется, — сказала я себе, — Боги не позволят ему!

В тот день я мечтала о его смерти.

После проведенного на берегу совета было решено, что первым разведать обстановку пойдет корабль Трора, а остальные останутся в нескольких часах пути ниже по течению. Коннор прекрасно понимал, что появление такого огромного количества военных кораблей может сыграть плохую шутку. Боллтрол славился своими мощными укрепленными стенами и воины, скрывшись за ними, могли месяцами выдерживать осаду, а Коннор этого совсем не хотел. Не в его характере было сидеть под крепостными стенами, он любил действие. Только битвы, песня стали, и свист стрел могли насытить его и его людей.

— Мы обманем их, — сказал он, вышагивая перед костром, — Только как? — Алое пламя бросало кровавые блики на его лицо и светлую одежду, раскрашивая ее кровавыми потеками, словно предвещая, таким образом, скорую битву. Олав следил за лицом Трора. Тот сидел среди вождей и слушал слова своего короля.

— Зачем обманывать? — раздался голос из толпы, — Мы просто нападем на рассвете и снесем этот город с лица земли!

— Да, да, — подхватили еще несколько человек, — Воинам не пристало хитрить! За нами сила!

— Вы не правы, — покачал головой Коннор, — Стоит их стражникам заметить приближение наших кораблей, как они закроют ворота, и мы не сможем попасть внутрь. Вы хотите держать осаду? Я — нет.

— Да, но послушай, — встал один из вождей, крепкий широкоплечий воин по имени Эгир, — Если нам высадить часть людей и пустить их лесом. Они войдут в город и не дадут его защитникам запереть ворота, а когда подойдет основная наша сила, мы сметем их войско и завладеем всеми богатствами.

— Это конечно идея, — Коннор кивнул Эгиру, — Только при этом полягут многие из нас, — он взглянул на своего вождя и добавил, — Ты хочешь потерять своих людей?