Проклятый
Шрифт:
Я направился в сторону Аллей Квакеров, уходя с кладбища. Я слышал, как Джейн зовет меня, но я не слушал ее. Она будет просить, чтобы я не покидал ее, чтобы я остался с ней и был ее любовником. Хоть я и очень тосковал по ней и дал бы не знаю сколько, чтобы снова ее увидеть, снова быть с ней, снова ласкать ее, но я не был готов совершить самоубийство. С тех пор, как я начал встречать мертвых, я стал намного лучше понимать стоимость жизни.
Я прошел едва одну третью часть пути до Аллеи Квакеров, когда заметил двух или трех призраков с кладбища, которые поддерживали мой шаг, двигаясь по склонам холма на расстоянии в каких-то двадцать ярдов. Я оглянулся.
Приближаясь, они непрерывно завывали пискливыми голосами. Иногда этот звук был резок и выразителен, иногда приглушен ветром, но он не смолкал ни на секунду — ужасный, неимоверно военный клич, как будто умершие с Кладбища Над Водой жаждали моей крови.
Я побежал, сначала не очень быстро, чтобы проверить, могут ли за мной гнаться эти призраки. Они замерцали и ускорили свой полет. Они двигались как-то удивительно: некоторые из них бежали, другие кувыркались в воздухе, как призрак Джейн, третьи планировали с распростертыми руками, а их погребальные саваны трепетали за ними в морском бризе, как будто хвосты чаек. Меня охватил глубокий извечный страх, тот самый, который испытывали люди в семнадцатом веке, когда в город являлись прокаженные нищие, танцуя, подпрыгивая и показывая ужасные раны. И все это время я слышал пронзительный завывающий звук, в котором теперь звучала радостная нота, как будто призраки знали, что вскоре достанут меня.
Теперь я на самом деле побежал. Но как быстро могут двигаться призраки? Наверняка они могут легко меня опередить и только из игры поддерживают дистанцию! Но не это меня должно было сейчас волновать. Я должен был побыстрее вернуться домой.
— А что потом? — подумал я. Призрак Джейн легко мог забраться внутрь. Сегодня ночью она открыла переднюю дверь, даже не касаясь рукоятки. Я слышал свое свистящее дыхание и шелест трущихся друг о друга штанин брюк. Не думай об этом, сказал я сам себе. Просто беги.
Я глянул вправо. Кошмарные призраки все еще держались за мной, танцуя и вибрируя на ветру. Слева берег начал сужаться и приближаться. Я четко различал преследующих меня чудовищ, которые двигались с гипнотической медлительностью и все же без труда догоняли меня. Я не отважился взглянуть через плечо, так как мне казалось, что ужасное завывание раздается как раз за моей спиной. Я поклялся бы, что слышал даже шелест травы, через которую скользили духи.
Всего двести ярдов отделяли меня от дома, когда я понял, что не успею. Мне казалось, что у меня вместо ног были неуклюжие протезы, вытесанные из тяжелой древесины. Мое дыхание рвало мне легкие, ледяной пот обливал лоб. И все время бело-голубые призраки преследовали меня с ужасной, нечеловеческой выдержкой, как будто ночные демоны.
Я почувствовал, как что-то вцепилось в мои волосы, как будто летучая мышь или рука скелета. Я резко сбросил это что-то и снова ускорил шаг, заставляя себя бежать вверх по склону усилием воли и преодолевая барьер боли и полного истощения. Звук погони все приближался. Призраки почти сидели у меня на затылке, завывали, кричали и шептали: стой, стой, останься с нами, возвращайся, не покидай нас.
Неожиданно я почувствовал, как что-то подняло меня — буквально подняло в воздух, после чего я упал и перекувыркнулся по жесткому травянистому склону. Я попробовал подняться, но тогда какая-то невидимая сила бросила меня навзничь так резко, что у меня даже что-то треснуло в позвоночнике и воздух со свистом вырвался из легких.
Призраки собрались вокруг меня. Затухающая электрическая энергия, которая когда-то представляла их душу, ползла как черви, по чешуйчатым, тронутым разложениям лицам. Они шелестели, как старая бумажка, скомканная и расправляемая бесчисленное количество раз; как дыхание, которое слышно на старом покинутом чердаке, хотя на нем никого нет. И они выделяли такую ощутимую вонь, не столько гниющего тела, сколько, скорее, сожженных кабелей и испорченной рыбы.
Они окружили меня, но не пробовали сразу меня коснуться. Я лежал, придавленный к земле, с трудом ловя дыхание, еле живой от страха, однако мысленно все еще искал какого-то выхода. Даже погруженный в алую бездну паники, ум человеческий не перестает лихорадочно работать над планами спасения.
Призраки немного отступили, и появилась Джейн, очень высокая, с лицом, настолько удивленным, что ее почти невозможно было узнать.
— Тыыыы ммоййй! — проблеяла она. Мне показалось, что время остановилось. Воздух стал густым, как глицерин. Каждое мое движение, когда я дергался под невидимой тяжестью, казалось, растягивалось на бесконечное время.
Джейн растопырила заканчивающиеся длинными ногтями пальцы. Электрические искры начали перескакивать с одного пальца на другой, как в генераторе Ван-де-Граафа. Джейн наверняка потребляла все больше энергии, ее тело светилось и мерцало, а с волос и плеч взлетали тучи искр, как будто тучи паразитирующих на ней червей. Запах горелого стал еще сильнее. Дрожь пробежала по собравшимся, как будто все призраки участвовали вместе с Джейн в этой могучей разрядке психической энергии.
Наверняка ее было достаточно много, чтобы меня убить. Наверняка ее было достаточно много, чтобы освободить мой дух и оставить на склоне мое сожженное тело — следующий необъяснимый несчастный случай. Потом и я также начну посещать Грейнитхед и окрестности, может быть, разыскивая Джилли, чтобы и ее в свою очередь завербовать в списки мертвых.
Джейн коснулась меня пальцами, и я почувствовал парализующее потрясение. Инстинктивно я дернул левой ногой, и мое левое веко спазматически затрепетало.
— Можешь теперь присоединиться ко мне, — шептала Джейн. Лучше было бы, если бы ты погиб при несчастном случае или совершил самоубийство, но… я не могу уже больше тебя ждать. Я хочу тебя, Джон. Хочу, чтобы ты вошел в меня, Джон.
Она придвинула ближе растопыренные пальцы. Я видел, как электричество сползало по линиям ее ладони, вдоль линии жизни, линии сердца и линии разума. Даже под ногтями и вокруг кистей извивались искрящие завихрения. Энергия человеческой жизни должна была послать меня в гроб, прямо к Джейн.
Я бился изо всех сил, но тяжесть на моей груди даже не дрогнула. Везде вокруг меня призраки начали петь и выть; ужасающая какофония напоминала психиатрическую клинику. Как раз у моего лица была бестелесная нога мертвой женщины, с фосфоресцирующими кончиками пальцев. Немного дальше стоял мужчина в капюшоне без половины лица, дико всматриваясь в меня своим единственным лишенным века глазом.
— Ты не можешь это называть любовью! — крикнул я Джейн голосом, пискливым от страха. Мы не потому сочетались браком. Мы не потому хотели иметь ребенка! Боже, если действительно меня любишь, Джейн, отпусти меня!