Прокурор Брише

Шаветт Эжен

– Ну, мой милый капитан, так как все-таки предметом нашего разговора сделалась ваша дочь, конечно, совершенно случайно, то и поговорим о ней и о ее несчастном муже, – спокойно произнес Лозериль.

– А! Так вы обвиняете теперь мою дочь? – сказал капитан, и в его голосе послышалась угроза.

– Да нет же, говорят вам, – возразил молодой человек.

– Так кого же вы подозреваете?

– Это вы сейчас узнаете, если ответите на некоторые вопросы, которые я вам предложу.

– Ну, спрашивайте.

Вероятно,

Лозериль добился того, что ему хотелось, потому что на губах его появилась торжествующая улыбка.

– Женившись на вашей дочери, вероятно, Брише положил на ее имя хотя бы небольшой капитал? – с живостью задал он вопрос.

– Да, зять мой подарил Авроре двадцать тысяч фунтов.

– Ну и, конечно, обещал еще что-нибудь?

– Да, он сказал, что сделает духовную, по которой все состояние перейдет к моей дочери, за исключением небольшого капитала, назначенного в приданое Полине.

– И написал это завещание?

– Если я не ошибаюсь, то написал в самый день своего исчезновения, потому что, говорят, он был у своего нотариуса.

При этом ответе Лозериль засмеялся и покачал головой.

– Однако! – вскричал он. – Они очень поторопились, не хотели терять драгоценное время и сейчас же убили бедного мужа.

Капитан широко раскрыл глаза от удивления.

– Они! – проговорил Аннибал. – Да кто же это они?

– Ах, мой друг, вы хороший актер, у вас просто талант.

– Да вот провалиться мне сейчас же, если я что-нибудь понимаю из ваших таинственных намеков.

– Невозможно, чтобы вы даже не подозревали того, кто рассчитывал, устранив Брише, убить двух зайцев.

Но капитан не умел отгадывать таких мудреных загадок; широко раскрыв рот и вытаращив глаза, он ничего не мог придумать.

– Хотите, я вам помогу? – сказал Лозериль, позабавившись несколько минут его недогадливостью.

– Ради бога, сделайте одолжение, потому что я отказываюсь от решения этой трудной задачи.

– Удивляюсь, как могли вы забыть о первом женихе своей дочери, – сказал Лозериль с особенным ударением.

– Жених моей дочери? – вскричал Аннибал. – Да какой?

– Господи! Да тот самый, которому вы дали слово; и он, желая обладать любимой женщиной, вероятно, нашел средство сделать ее миллионершей и вдовой.

– Ох! – вздохнул капитан, вперив в молодого человека свои испуганные глаза.

– Потому что, – продолжал Лозериль, – можно наверно сказать, что обманутый жених постарался напомнить предмету своей любви о их прежних чувствах.

– Вот вздор-то! Аврора давным-давно забыла его! – вскричал Фукье, стараясь сохранить хладнокровие, хотя слова собеседника и возбудили в нем подозрения.

Лозериль сделал вид, что соглашается, и, смеясь, продолжал:

– Ну хорошо, капитан, пусть это будет вздор, потому что дело касается

вашей дочери, которую я уважаю. Но оставим ее, и согласитесь, ведь часто случается, что человек, отвергнутый как муж, принимается потом как друг дома, а супруг и не видит его никогда.

Аннибал смешался. Эти последние слова напомнили ему о таинственном пребывании его дочери в павильоне, возле которого он еще сегодня бродил.

– Да, – продолжал Лозериль, – сперва принимается втайне от мужа… до того дня, когда наконец друг сочтет, что как муж ни скромен, но все же он лишний на этом свете, и тогда решаются отправить его к праотцам.

Не дождавшись конца фразы молодого человека, Аннибал медленно приподнялся со своего кресла. Выпрямившись и не произнося ни слова, он, казалось, пожирал глазами своего гостя, сидевшего напротив. Не понимая, к чему клонится этот разговор, капитан чувствовал, что Лозериль опасный враг.

«Проклятый! – рассуждал Аннибал сам с собой. – Ведь он готовит нам плохой сюрприз. Не раздавить ли лучше эту гадину, пока она еще не ужалила?»

По-видимому, совершенно спокойный, как бы чувствуя себя в безопасности, Лозериль улыбаясь смотрел на капитана, хорошо понимая в то же время, что ему угрожает.

«Ага! – думал он. – Кроткая Аврора поручила своему другу убить мужа… я открыл тайну прелестной девушки… выигрыш на моей стороне, но прежде придется выдержать нападение этого разъяренного кабана, уже готового на меня броситься».

Но, к несчастью, Лозериль был безоружен. Шпага лежала на кресле не более как в шагах шести от него. Он встал не торопясь и улыбаясь, и твердо решив увернуться хитростью, если бы Фукье захотел его удержать, но Аннибал, погруженный в свои мысли, дал ему пройти.

– Утомительно долго сидеть, – проговорил Лозериль, сделав несколько шагов по комнате. Вместо того чтобы прямо направиться к своей шпаге, молодой человек пошел в противоположную сторону, потом вернулся и пошел к ней. Это была самая критическая минута, потому что надо было идти мимо капитана, а тот, поняв его намерение, мог броситься сзади и повалить на пол своим страшным кулаком. Но Аннибал все еще находился в раздумьях и пропустил Лозериля.

– Теперь я не боюсь! – весело проговорил граф, кладя руку на шпагу.

И он быстро повернулся, чтобы быть лицом к лицу со своим врагом, но капитана уже не было в комнате; он успел выбежать и, запирая дверь на ключ, насмешливо прокричал своему пленнику:

– Не теряйте терпения, граф. Я скоро вернусь. Мне надо хорошенько подумать о всех сказанных вами глупостях.

Через несколько минут замолк шум его шагов. «Вот тебе раз! – подумал Лозериль. – Я попал в западню, старый плут пошел советоваться с дочерью и вернется убить меня, а я не могу даже позвать на помощь».