Прокурор для Лютого
Шрифт:
— Оставь, — рука Крапленого протянулась в предупредительном жесте, — это мелочи. Ты же уважаемый человек!
— Правильно сделал, — со скрытым восхищением поддержал старика русоволосый, — жест достойный настоящего жулика: все на бочку, а после раздербан.
Коттон рассказывал о последних событиях с достоинством, но не без сдержанного гнева — особенно, когда речь заходила о Сухом.
— Да ладно тебе. Менты его, вроде, накрыли. Там какая-то непонятка вышла, — прокомментировал русоволосый, — то ли на иглу подсел, то ли еще что. А
Крапленый, захлопнув крокодиловый кейс, отложил его в сторону и, разлив по стопочкам водку, провозгласил тост:
— За нас, за воровское братство…
Теперь оставалось немногое: наколоть на предплечье Коттона специальный портак — змею, обвивающую кинжал с головкой опущенной вниз, да замастырить кресты на куполах; «кольщик» уже дожидался в соседней комнате.
— Дядь Леша, — произнес русоволосый с чувством. — Мы ведь не первый год корефанимся. Если что, если проблемы какие — обращайся. Всегда рады помочь.
Два автомобиля, сверкая рубинами габаритных огней, мчались по шоссе в направлении столицы.
В головном темно-бордовом «ниссане» сидела охрана Крапленого — коротко стриженные амбалы со значительными лицами. Толстые шеи, накачанные мышцы, короткоствольные автоматы, лежавшие на коленях, — все это красноречиво свидетельствовало, что катившему на втором автомобиле не о чем беспокоиться.
Во второй машине — роскошном навороченном «ягуаре» — сидели Крапленый и тот самый русоволосый; последний жест Коттона настолько впечатлил его, что он до сих пор продолжал восхищаться стариком:
— М-да, старая гвардия… Вот это человек, вот это вор! — закурив, он опустил стекло, бросив пустую пачку на дорогу. — Не то, что нынешние говноеды…
— М-да, Тихон, таких людей, как Лexa, больше нет, — Крапленый, сидевший рядом, провел руками по крокодиловой коже кейса, лежавшего у него на коленях. — И долго еще не появится. Знаешь, а мне вообще жалко, что он на покой уходит.
— Его право, — покачал головой тот, кого яйцеголовый назвал Тихоном. — Никто из нас не может кинуть ему в этом предъяву.
— Да уж…
Неожиданно слепые конусы электрического света фар выхватили из темноты милицейский «форд» в полной боевой окраске; рядом с ним, белея портупеей, стоял гаишник с поднятым жезлом.
— Передай по рации пацанам, чтобы остановились, а мы дальше поедем, — Крапленый тронул водителя за плечо.
Тот исполнил распоряжение, однако гаишник невесть почему остановил и «ягуар».
Крапленый ткнул толстым пальцем в кнопку стеклоподъемника, высунулся наружу и недовольно спросил:
— Чего там?
Рука сержанта рыбкой взлетела к головному убору.
— Проверка. Оружие, наркотики — есть?
— Наркотиков — нет, на оружие — разрешение, — ответил за пахана водитель.
— Прошу всех предъявить оружие и документы на него, —
— Что — беспределом занимаемся? — амбициозный Крапленый, очень недовольный тем, что это ночное мусорское животное прервало его беседу с Тихоном, был готов вспылить. — Мало, что на Москве деньги косите, так уже и на больших дорогах разбойничаете? Позови-ка сюда своего начальника, я с ним…
Он не успел договорить: где-то совсем рядом раздался противный ухающий звук, с которым обычно стреляет армейский гранатомет. «Ниссан» охранников внезапно как бы подпрыгнул… Машина встала на дыбы и плавно, будто бы в замедленной киносъемке, переворачивалась на левый бок — на капот «ягуара» дождем брызнули осколки.
Спустя несколько секунд хозяин дорогой британской машины, Тихон и водитель уже лежали, уткнувшись лицами в нагретый за день асфальт; над ними, вскинув автоматы, стояли мужчины в пятнистых камуфляжах и черных вязаных шапочках с прорезями для глаз.
А со стороны якобы гаишного «форда» уже выходил какой-то человек. Поправляя то и дело сползавшие с переносицы очки в старомодной золотой оправе, он подошел к открытой задней дверце, взял с сидения крокодиловый кейс и, включив в салоне свет, щелкнул золотыми застежками. Зашелестели страницы — выражение лица Прокурора сделалось предельно сосредоточенным.
— Думаю, что техническая сторона дела для меня не представит большого интереса, — даже не взглянув на мнимого сержанта милиции, произнес он. — А теперь отвезите меня в Москву…
Мелодичный бой дорогих антикварных часов, стоявших в комнате, наполнял своим звуком огромную пятикомнатную квартиру престижной сталинской высотки на Котельнической набережной.
Хозяин квартиры, известный в Кремле как Функционер, нехотя поднялся с дивана, сбросил с себя плед в шотландскую клеточку, прошел в холодную кафельную ванную, похожую на операционную, плеснул в лицо ледяной воды, с удовольствием растерся шершавым полотенцем.
Настроение было приподнятым: два часа назад ему позвонил Прокурор и радостным тоном предложил забрать не только деньги, но и всю технологическую документацию на «русский оргазм». Тон Прокурора не оставлял сомнений в том, что так оно и будет, он всегда пользовался репутацией человека кристальной честности.
Хозяин квартиры прошел на кухню, поставил кофе, и тут же зазвонил домофон: охранник, сидевший внизу, сообщил о прибытии гостя.
— Проводите его ко мне, — скрипуче приказал Функционер и, предвкушая нечто очень приятное, взял приготовленный кофе и отнес его в гостиную.
Прокурор был весел и ироничен — как и обычно.
Привычное рукопожатие, привычные расспросы о делах, здоровье, проблемах…
— Ну, ты ведь знаешь обо всех моих проблемах, — хозяин давал понять, что теперь пора перейти к самому главному.