Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны

Звягинцев Александр Григорьевич

Войдя в приемную полковника, он сразу же устремился к секретарше, которая раз в неделю «печатала» ему до утра.

Цвях ловко выудил из кармана большую плитку шоколада, который так любила секретарша.

– Раечке, подсластить тяжелую работу! – объяснил он. – Начальник у себя?

Раечка спокойно смахнула плитку шоколада в средний ящик стола и профессионально улыбнулась капитану. В глубине души она не любила и боялась этого человека, который неизвестно откуда взялся в их городе несколько лет тому назад. Не имея

никакого образования, он уверенно продвигался по службе, очень быстро стал капитаном.

Цвях уверенно открыл дверь, вошел в кабинет и плотно затворил ее за собой, предварительно удостоверившись, что секретарша сидит на месте.

– Она не любопытная! – раздался голос полковника Багирова.

Цвях улыбнулся шефу и по голубому паласу, забранному под плинтуса, прошел в глубь кабинета к Т-образному столу, во главе которого сидел сам полковник.

Смуглый брюнет с мужественными чертами лица прищурясь смотрел на вошедшего.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – тоном любимца приветствовал шефа капитан Цвях. – Ваша доля явилась!

Он открыл «дипломат» и достал пухлый конверт.

Полковник относился к капитану Цвяху двояко: с одной стороны, он ценил в нем профессионала, готового на все, но, с другой стороны, побаивался. Ни для кого не было секретом, что для Цвяха нет ничего святого. В случае опасности сдаст любого.

Багиров проверил деньги и раздраженно заметил капитану:

– Что, самые засаленные выбрал?

– Я, что ли? – так же раздраженно ответил Цвях. – Это Юрпалов. Вы же знаете, мы для него лишь исполнители, а он – голова. И эта голова была бы без нас уже давно в местах не столь отдаленных и превратилась бы в драную жопу.

– Ты на Юрпалова не тяни! – заметил строго полковник. – Он в своем деле – генерал! А начальство не обсуждают и не критикуют! Ясно?

– Так точно, товарищ полковник! – вытянулся Цвях.

Багиров, очень довольный тем, что осадил Цвяха, сразу успокоился и спросил уже совсем другим тоном:

– Что нового в городе?

– Два гуся прилетели! – усмехнулся Цвях. – «Важняк» из союзной прокуратуры, Оболенцев, и его друг опер… ну, тот Волкодав, что «Океан» с ним раскручивал… А, вспомнил – Ярыгин.

– Чего их принесло? – раздраженно спросил Багиров. – В командировке? – Он встал из-за стола и нервно заходил по кабинету.

– На отдыхе! – успокоил полковника Цвях. – Я через Москву проверил, оба в отпуске, денег не густо, скоро отвалят обратно…

– Уверен?

– Я организовал шмон в их номере. По шмоткам видно. – Цвях гнусно ухмыльнулся. – Вчера ночью посетили ресторан-варьете. Опер певичку клеил. Только получил от ворот поворот.

– Наталья теперь в порядке! – заметил полковник. – Зачем ей нищий опер? Ладно! Клеил не клеил… На отдыхе это – не грех. Но ты глаз с них не спускай! Попаси их. Мало ли что? Не помешает…

– Сделаем! – лениво пообещал Цвях.

Багиров

пристально посмотрел на капитана, будто в первый раз увидел его. Этот взгляд действовал на всех, кроме Цвяха. Всякий раз, когда наступал такой момент, Цвях начинал шутить и балагурить. И теперь он решил снять напряжение.

– Есть такой анекдот. Приходит теща к зятю и говорит: «Ваня, я очень хочу быть похороненной у Кремлевской стены. Сделай!» – «Хорошо, – отвечает Ваня и говорит ей на следующий день: – Я все устроил, но ложиться нужно сегодня!»

Полковник радостно захохотал. Он очень не ладил со своей тещей.

– Ты к чему это? – спросил он, нахохлившись.

– А к тому, что если чего-то очень хочется, например, быть похороненным у Кремлевской стены, то можно лечь и сегодня! Чего стоит жизнь при неудовлетворенных желаниях?

– По-моему – ты удовлетворяешь все свои желания.

– «Выпил – сунул» – это не желания, – ухмыльнулся Цвях, – это физиологические потребности. Откуда вам знать про мои неудовлетворенные желания?

– Меня это не интересует! – отмахнулся полковник. – Ты мне лучше расскажи, каким образом ты в героях оказался сегодня ночью?

– Вы насчет Дылды, что ли? – сразу остыл Цвях. – Я его задержал в туалете гостиницы.

– А он утверждает, что его «вырубил» не ты, – ухмыльнулся Багиров. – По нашим сведениям выходит, что это и был приезжий опер. Вот так-то! Герой! До чего вы, молодые, хваткие. Прямо оторопь берет.

– Когда я брал Дылду, – заметил спокойно Цвях, – Ярыгина вашего не было и близко. Его друг, Оболенцев, может это подтвердить. И в протоколе ясно написано, кто брал Дылду. А начальник горотдела милиции обязан верить и протоколу, и своему сотруднику, а не объявленному во всесоюзный розыск беглому каторжнику.

– А если я Ярыгина приглашу на очную ставку? – ухмыльнулся Багиров, явно издеваясь над Цвяхом.

– А на хрена вам это надо? – спокойно ответил тот. – Отчетность портить?

Багиров думал недолго. Действительно, Цвяху это расследование никаких неприятностей не принесет, в протоколе и не сказано, что капитан «вырубил» преступника, а лишь оформил задержание. Ну, а лавры приехавшему из Москвы оперу он не собирался отдавать.

– Иди, Серега! – устало приказал полковник. – И научись придерживать себя.

– Так жизнь – не скачки, где жокеи договариваются, кто сегодня победит, а кто завтра, – усмехнулся у двери Цвях.

– Жизнь сложнее, согласен! – потягиваясь в кресле, не спеша проговорил Багиров. – Но с теми, кто себя не придерживает, поступают так же, как и с несговорчивым или нечистоплотным жокеем, – ломают кости! Запомни это!

Последние слова прозвучали как неприкрытая угроза.

Цвях так это и расценил и дал себе слово научиться сдерживаться.

«Ничего! Будет и на нашей улице праздник!» – успокоил он себя.