Прокурор идет ва-банк
Шрифт:
— Болтай! — огрызнулся супруг. — Я-то из-за него погорел!
— Петя, да захоти Егор Сергеевич отступиться, он бы тебя сдал и глазом не моргнул. А он тебя на трест поставил. И как велел написать в Москву: «В ответ на запрос заместителя Генерального прокурора сообщаем, что горисполком не нашел оснований лишать П. Г. Борзова депутатской неприкосновенности». Нет, Липатов — умница!
— Не береди душу! Дура ты, дальше своего носа не видишь. Уж если нашего брата сажают, добра не жди… Эх, недооценил я Оболенцева…
— Да
— Тебя твой Липатов, — сорвавшись, вдруг заорал Борзов, — может, и не отдаст!
— Дурак, нашел время для сцен!
Тамара Романовна с трудом закрыла вздувшуюся от драгоценностей сумку и позвала зятя, который тут же явился с бутылкой пепси-колы в руках.
Борзов, придавив коленом крышку барабана, защелкнул замки и задержал взгляд на фотографии, где он, будучи мальчиком, шел во главе пионерского отряда с этим же барабаном. Ему захотелось было отбить марш, но он отказался от своего намерения — пожелтевшая от времени кожа вспучилась от денег…
— Бери! — сказал он Валере, направляясь к бару.
— Валерочка, все это нужно надежно пристроить! Вот что сейчас главное, — наставляла Борзова, укладывая сумку с драгоценностями на барабан. — Бедная Риточка! — запричитала неожиданно Тамара Романовна. — Такая карьера рухнет!
— Ничего! — успокоил Валера. — Все еще образуется! Вернется на круги своя!
— Ого! — усмехнулся Борзов, услышав любимую фразу дочери. — Быстро она тебя образовала!
Петр Григорьевич достал из почти пустого бара бутылку марочного коньяка и два оставшихся хрустальных недорогих бокала. Один из них выскользнул из его непослушных рук и, упав, разбился вдребезги. Но Борзов только усмехнулся и налил себе коньяк в другой.
— За вас с Риткой! — сказал он Валере и выпил залпом. — Пошли!.. — Взяв бутылку коньяка, он увел зятя на кухню. Усадив Валеру напротив себя, он налил полный бокал коньяка и мрачно заметил: — Багиров молодец — показал характер!.. А Цвях?.. Еде он?
— Ночью я ему все отвезу… Собирался в бега.
— Попадется! — вслух подумал Борзов и, внимательно глядя на зятя, произнес: — Имей в виду, эта сволота всех нас заложит! Всех погубит!
Валера ответил тестю столь же прямым взглядом и понимающе кивнул головой.
Петр Григорьевич выпил коньяк и с такой силой поставил бокал, что у него откололась ножка.
— Слушай сюда! — заговорщически тихо обратился он к Валере, впиваясь в него цепким взглядом. — Запомни цифры. — Борзов взял карандаш и написал на салфетке: 8071948. — Хорошо запомни! Позвонят, назовут их — свои. Будет надо — помогут… Все, что тебя попросят, — сделай… Доверяй им как мне, и тебе доверят. Все понял?
— Все! — отчеканил Валера.
Борзов смял салфетку и бросил ее в пепельницу. Затем налил себе еще бокал коньяка и залпом выпил.
— Пора! — сказал он, поднимаясь.
— Надеемся
Захмелевший Борзов потной ладонью крепко пожал Валере руку.
— Не беспокойтесь, Петр Григорьевич! Место надежное. И… с Цвяхом все будет в порядке!
Валера скрылся за дверью. Борзов подошел к окну и смотрел, как зять садится в автомобиль. Как только машина уехала, он опять подошел к бару и снова налил себе полный бокал коньяка.
— Ты хоть бы закусывал! — раздраженно заметила супруга. — Не можешь как настоящий мужик беду встретить лицом к лицу.
Борзов воспринял совет жены буквально, достал из бара шоколад «Гвардейский» и, вскрыв плитку, разломил ее на пластинки.
Выцедив коньяк, он с удовольствием съел две пластинки шоколада и, криво улыбаясь, заметил жене:
— Я встречу беду лицом к лицу!
— Такой пьяный ты ее просто не узнаешь! — злобно сказала Тамара Романовна. — Ты помнишь, что велел Липатов?
— Не боись! — пьяно ухмыльнулся Борзов. — Буду молчать, как партизан на допросе. Я себе не враг!
Тамара Романовна хотела еще что-то сказать мужу, но в это время раздался звонок. Борзовы поняли, кто это звонит.
Открыв дверь, Борзов лицом к лицу столкнулся с Оболенцевым.
Выполнив все положенные в таких случаях формальности, Оболенцев в присутствии понятых, робко жавшихся к дверям, предложил Борзовым добровольно выдать деньги и ценности.
Борзов, судя по выражению лица, хотел ответить дерзостью, но передумал и, шагнув к серванту, повернул ключ в дверце бара. Дверца бесшумно опустилась, после чего он с издевкой промолвил:
— Берите, все ваше!
На стеклянной полочке лежали восемь юбилейных рублей…
Лейтенанта Караулова по кличке Амбал брали местные оперативники, приданные в усиление группы Ярыгина. Это были честные милиционеры, которые не могли согласиться с тем, что в их ряды внедрялись такие оборотни. А уж Амбала ненавидели дружно все. Большего мерзавца трудно было себе представить.
Лейтенант тоже их не любил. Понимая ситуацию, он, как только увидел своих коллег, схватился за пистолет и стал отстреливаться.
Загнанный выстрелами со всех сторон на старый корабль, где совсем недавно Цвях с подручными убил Раковую Шейку, Амбал надеялся продержаться до темноты, а там, прыгнув в воду, уйти морем.
Но оперативники уже обложили его со всех сторон, и шансов уйти у Амбала не оставалось никаких.
Отстреливаясь, он бежал по кораблю. Пули рвали под его ногами деревянную обшивку. Пробегая мимо рубки, он выстрелил навскидку и попал в старуху, которая в это время пыталась пригнуть голову истошно кричавшему павлину. Пуля попала ей прямо в сердце. Она выпустила из рук птицу и камнем упала на палубу.