Прокурор
Шрифт:
– А что, предположение правильное, - кивнула Инга Казимировна.
– Точное!
– подтвердил Коршунов.
– У моста поезд замедляет ход. Спрыгнуть не так уж трудно. А вокруг берегов речки - заросли камыша. С головой укроет. Марчук, наверное, знал: на первой же станции его ждут. Шоссе тоже перекрыты... Я думаю, он спрыгнул с поезда, до темноты отсиделся в кустах. Может быть, заприметил, что недалеко пионерлагерь и пристань с лодками... Вот и выбрал с мотором. Только одна такая, другие все с веслами... Умыкнул лодку, проплыл километра два без мотора, по течению,
– Лодку обнаружили?
– Нашли, конечно, - вздохнул инспектор.
– В шестидесятипяти километрах вниз по Зоре. Как раз недалеко от автострады...
– Это он, выходит, так далеко ушел?
– А что, мотор хороший, "Буран", бензобак полный, да еще запасной был... В том, что это Марчук, сомнений нет. Неподалеку от того места, где он бросил моторку, деревенька небольшая. Женщины утром полоскали белье, видели - мужик на лодке проплыл. В белой кепочке. Короче, по их описанию внешность Марчука... Вот незадача! Казалось бы, мы предусмотрели все...
– Стереотип мышления, Юрий Александрович. Как он может скрыться? Железная или автодорога...
– Но ведь по нашей Зоре пароходы не ходят! А вплавь...
– Коршунов махнул рукой.
– Одним словом, век живи, век учись... Да, знаете, почему он решил поехать поездом?
– Нет.
– В его машине поломка.
– И серьезная?
– Мы пробовали завести. Двигатель дает вспышки, кажется, вот-вот заведется. Но не берет... Помните, он от Зубцовой отправился домой, то есть к Разуваевым, сел в машину, потом вылез?
– Помню, конечно. Это когда он уже взял у старухи подсвечники...
– Вот-вот... Залезли мы в мотор - так и есть, треснул корпус трамблера. Вы-то знаете, что это такое, - сказал Коршунов.
– Да, да, - машинально ответила Инга Казимировна, хотя совсем не разбиралась в автомобильных двигателях. Трамблер, как она смутно слышала от Кирилла, чем-то связан с зажиганием.
– "Волгу" вы водите отлично, - похвалил следователя старший лейтенант. И зачем-то добавил: - Желтую...
Инге Казимировне показалось, что она покраснела. Она была совершенно уверена, что приезды Кирилла в Зорянск, а их было всего два, остались незамеченными. Они приезжали поздно ночью, а с рассветом ее профессор уже сматывался из города. Ан нет! Их встречи на самом деле скрыть не удалось.
"Ох уж этот Зорянск!" - подумала Гранская. И поспешно сказала:
– Конечно, менять трамблер - история долгая. А Марчук спешил. Но почему и куда, мы так и не знаем... Теперь, Юрий Александрович, выкладывайте, что удалось узнать о нем в Южноморске.
– Он там, на фабрике сувениров, вроде экспедитора...
– И что привозил?
– В том-то и дело, что не привозил, а доставал здесь и отправлял на свою сувенирную фабрику...
Гранская вскинула на инспектора удивленные глаза:
– Интересно, что же?
– Понимаете, их фабрика получает с нашего машиностроительного завода металл...
– Господи!
– воскликнула следователь.
– Откуда у Самсонова металл? Это же не металлургическим завод...
–
– Я узнавал. Собственно, не металл как таковой, а отходы. Обыкновенные отходы - сталь, медь, бронза... Я пока точно не установил, не было времени, но завод, по-видимому, довольно регулярно поставляет южноморской фабрике эти отходы. Для Самсонова это пустяк, а сколько из них можно сделать сувениров!
– А как это все оформляется?
– По закону. Накладные и так далее.
– Видя, что следователь насторожилась, он добавил: - Я думаю, тут мы ничего не извлечем для нас. Во всяком случае, в истории с тем чемоданом и Зубцовым...
– И все-таки проверьте, - сказала Гранская.
– Кажется, такие вещи, как отходы бронзы, предприятия должны сдавать.
– Знаю. И справки соответствующие наведу, не беспокойтесь... Так что Марчук здесь бывал именно для того, чтобы переправлять эти отходы в Южноморск. Причем все время торчал на заводе. Говорят, совал нос в каждую дырку. Хотел нержавейку заполучить - отказали. Дефицит...
– Кто это вам сказал?
– Гальперин, главный инженер. Марчук и его донимал.
– Гальперин мог и отказать, а кто-то другой посочувствовать и...
– Возможно. Это мы тоже проверим... Теперь второй вопрос... Когда Марчук отлучался из Южноморска в июне, установить точно не удалось.
– Как это?
– нахмурилась Гранская.
– Понимаете, он все время в разъездах. Сегодня здесь, завтра там...
– Южноморский Фигаро, - усмехнулась следователь.
– Просто толкач. У нас - отходы металла, в Ростове еще что-то, в Рдянске - еще. Короче, точно установить его маршрут не под силу, видимо, даже его начальству. Ведь ездит он чаще на своей машине. И далеко не всегда почему-то оформляет свои командировочные. Расходы компенсируются, видимо, каким-то другим способом. Но двадцать третьего июня он, кажется, был дома, в Южноморске.
– Откуда эти сведения?
– С фабрики. И жена Марчука сказала. Разуваевы, помните, тоже показали, что в это время Марчука в Зорянске не было.
Гранская задумалась. Это сообщение было очень важным.
В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое июня разбился Зубцов. На баранке его разбитых "Жигулей", помимо отпечатков пальцев погибшего, других не обнаружено. А если Марчук во время аварии находился в Южноморске, то к автокатастрофе, естественно, отношения не имеет. У него алиби... Но кто же тогда вел машину Зубцова? Тогда, ночью, перед аварией? Зеньковецкий ошибиться не мог... Значит, это не Марчук...
– Хорошо, - кивнула следователь, - этот вопрос оставим пока открытым. И будем думать... Еще я просила вас установить связи Марчука в Зорянске...
– Как я уже говорил, он ошивался на самсоновском заводе. Даже кое-кому ставил...
– Чего ставил?
– не поняла Гранская.
Коршунов улыбнулся:
– Не диагноз, конечно... Что еще ставят, как говорил Райкин?
– Тьфу ты!
– рассмеялась Инга Казимировна.
– У меня, кажется, мозга за мозгу... Выпивку, значит?