Пролегомены к будущей ядерной войне. Повесть
Шрифт:
IV
– Хочу жить, очень хочу, клянусь, что хочу! – почти визжал лежавший на земле чумазый, оборванный парень, ко лбу которого, прямо к выжженному клейму, Матвей приставил дуло автомата.
– А ну заткнись! – рявкнул на лежащего стоявший рядом Михаил
Николай с рюкзаком на спине и излучателем наизготовку, стоя чуть поодаль, растерянно смотрел на избитого и скулящего от боли лазутчика праведников. Леха сидел рядом с ним на корточках и чесал за ухом Герду, напряженно вглядывавшуюся в происходящее.
– Да уж, – весело проговорил он, обращаясь к собаке, – а глаз и нюх у нашего Мишки, почище, чем у тебя будет. Да, псина? Во как углядел!
Собака с укором посмотрела на него.
Высоченный, жилистый Михаил, шедший первым из их группы, за час до этого, обнаружил в перелеске ловушку – спрятанный праведниками капкан, а несколько минут назад, мгновенно среагировав на еле заметное движение в кустах, несколькими мощными ударами обезоружил незадачливого шпиона.
– Вот так они и сидят, гаврики, по кустам да по рощам, поодиночке, – продолжил Леха, обращаясь уже к Николаю, – высматривают кто из какой общины, куда идет, что несет, чем вооружен, один или группа – добычу выбирают. Присмотрят кого и со всех ног в лагерь, а оттуда уже головорезы на перехват выходят. Так что шпионить они самых быстроногих посылают, но и самых, слава Богу, тупых. Ни прятаться, ни драться толком не умеют.
– А лагерь где? – спросил Николай
– Каждый раз в новом месте. Больше двух суток на одном месте, ни одна из группа
– Что теперь с ним мы делать будем? – не отводя взгляда от лежащего парня, произнес Николай.
Леха хитрО улыбнулся и пожал плечами.
Николай сделал шаг вперед и поднял с земли несколько соединенных древней ржавой скрепкой листков бумаги, вылетевших из лохмотьев парня. На первом рисунке карандашом в неумелой руке было выведено лицо. Несмотря на то, что рисунок был ужасен, это лицо Николай узнал мгновенно. Любой бы узнал. Старушка, любящая ладонями поедать людей. Как и в жизни, на рисунке старушка улыбалась. Под рисунком была надпись – «Радость – в покаянии, радость в очищении».
– Так значит, ты хочешь жить? – спокойно обратился к скулящему парню Матвей. Тот закивал головой.
– Это возможно, – произнес староста. – Вначале давай вот что проясним. Ты умеешь держать слово?
Парень закивал еще ожесточеннее.
Матвей вплотную приблизился к нему и очень медленно повторил:
– Скажи мне – ты умеешь держать слово?
– Да, да, да! – выпалил парень.
– Хорошо, – разгибаясь, произнес староста, – я тоже умею. И я обещаю, что ни я и никто из наших тебя не убьет, если ты дашь слово, что прямо сейчас отползешь вот за тот куст и будешь за ним тихо-тихо лежать до утра, пока мы за тобой не вернемся. Ни к своим в лагерь не поскочишь, ни кругами здесь ходить не будешь, а просто тихо лежать. Поспать можешь, кстати.
– Опять твои игры, – недовольно пробурчал Михаил.
Сделав знак тому замолчать и не сводя глаз с парня, Матвей продолжил:
Конец ознакомительного фрагмента.