Прометей: Неандерталец
Шрифт:
Падая, он успел увидеть, как черной молнией метнулся Бер, а следом еще двое. Расстояние в тридцать шагов, черный спецназ преодолел в считанные секунды. Ваа накладывал вторую стрелу, когда Бер в прыжке взлетел в воздух и, опускаясь, вогнал свой нож в череп убийцы по самую рукоятку.
Все загомонили, Нел стояла и хлопала глазами, только сейчас поняв, что стрелу, предназначенную ей, принял на себя Тиландер. Дальнейшее происходило, словно во сне: неизвестно откуда появился Лар с отрядом копейщиков и лучников, подтянулись черные спецназовцы Бера и Тиландер видел, как выводят из хижин обезоруженных Выдр. Пока американцу выдернули стрелу и перевязали
Труп Ваа и трупы членов его семьи, выкинули в море, где их вскоре растерзали акулы. Первая попытка убийства была пресечена, Ара получил дополнительные инструкции и через неделю выявил еще двоих недовольных. Нел согласилась со словами Тиландера, что заразу нужно вырывать с корнями и еще два трупа обогатили рацион акул. После героического самопожертвования американца, Нел дважды навещала его в хижине и оба раза горячо жала руку со словами благодарности. Эта бесхитростная благодарность изменила внутренний настрой американца, который поклялся защищать и оберегать миссис Макc Са до самой смерти.
Глава 12. Бобры
Темневший на юго-востоке лес казался защитой от опасных хищников, но одновременно таил в себе угрозу. Все время, пока мы шли по открытой равнине, я ощущал себя неуютно, так как наши фигуры просматривались издалека. С другой стороны, появление леса означало, что два основных фактора, которые нужны человеческому племени для нормальной жизни, воссоединились. Река, дающая воду и рыбу, протекала рядом с лесом, дающим хворост для костра и прибежище для животных. Именно эти факторы и вынуждали людей оседать в лесах по берегам рек. Поэтому становление цивилизаций происходило на морских побережьях и в лесах с богатыми рыбой реками.
Пока я так размышлял, мы, следуя за рекой, дошли по опушки леса. Река здесь замедляла течение и текла неторопливо. В ее водах отражались кроны деревьев, которые росли прямо на берегу. Скорость нашего передвижения снизилась по двум причинам: во-первых, приходилось огибать деревья и кусты, а во-вторых, нам стали попадаться ягоды на кустарниках, которые Санчо, присмотревшись, смело брал в рот. Около одного кустарника мы задержались надолго, это была калина красная, и мы с жадностью стали поглощать плоды, содержащие большое количество полисахаров и аскорбиновой кислоты. Плоды немного отдавали горечью, которая обычно пропадает после морозов. Оторвался я от кустов лишь тогда, когда во рту стало горько, и от вяжущих свойств ягод высохла слюна.
Неандерталец останавливался еще несколько раз, срывая незнакомые мне плоды, похожие на микроскопические груши. Плоды были безвкусные, жестковатые, но это была клетчатка, так необходимая для пищеварения. Солнце уже скрылось с западной стороны реки за верхушками деревьев, и на лес опустились мрачные сумерки. На ночь мы остановились у упавшего огромного дерева, корни которого при падении вырыли в земле солидную яму. Разведя костер в этой яме, мы немного подогрели мясо и поужинали.
Ночная жизнь в лесу была более насыщенной и разнообразной, чем в степи. Постоянно слышались шорохи, издаваемый мелкими зверьками, совсем недалеко я услышал, как роют землю и хрюкают дикие
Несмотря на обилие ночных звуков, я заснул быстро и проснулся в отличном настроении. Лес для русского человека родное место. Даже, будучи жителем мегаполиса, я инстинктивно ощущал себя в лесу увереннее, чем в степи. Запах прелых листьев и хвои напоминал запахи русской бани, которую я так и не удосужился построить в Плаже. Жаркий климат той местности не особо располагал к парению, но сейчас я дал себе слово заняться баней сразу по возвращению. Да и дикари будут лучше приучаться к гигиене после походов в баньку.
Неандерталец уже разложил костер и подогревал завтрак. Мне нужно было отойти по делам, о чем я предупредил Санчо. Вернувшись, я умылся в реке, отметив, что вода становится все холоднее. Уже почти все деревья окрасились в яркие тона, готовясь сбросить листву. Пройдя несколько десятком метров вниз по реке, я увидел запруду, которая была сделана из бревен.
«Дикари!», — я мгновенно приник к земле. Но сколько не прислушивался, человеческих голосов и постороннего шума не услышал. Осторожно, скрываясь за кустами, пробираюсь вперед и вижу на дальнем берегу черную голову дикаря, который сразу же спрятался, как только увидел меня. Расстояние было слишком велико, запруда расширила реку, и до противоположного берега расстояние удвоилось. Быстро возвращаюсь назад и предупреждаю дикаря:
— Га! (Опасность).
Санчо втягивает носом воздух и, постояв так пару минут к чему-то прислушиваясь, заявляет:
— Ял. (Еда).
— Ну, конечно, еда, идиот, для тебя все люди еда, а для меня опасность. Га! — снова повторяю ему, но дикарь невозмутимо отвечает:
— Ял.
Положив мясо на ствол дерева, Санчо поднимается и кивком предлагает мне следовать за ним. Пригибаясь, мы идём по течению реки. Пройдя около пятидесяти метров, дикарь останавливается и показывает на две черные головы, похожие на ту, что я видел ранее:
— Ял (еда).
Только я открываю рот, чтобы выразить сове мнение о хваленном антропологами мозге неандертальцев, как черные головы кидаются в воду и плывут. Дикари умеют плавать, это нонсенс! Но минуту спустя я вижу, в чем моя ошибка. Черные головы, доплыв до островка из веток и грязи, вскарабкиваются наверх и исчезают в лабиринте сучьев. Выдры? Нет. Вроде бобры. Конечно бобры! И запруда эта их рук, точнее зубов, дело. Блин, это же надо так опростоволоситься перед дикарем из каменного века.
— Ял, — повторяет Санчо и лицо его принимает мечтательное выражение, навевая мысли о шикарном качестве мяса бобров.
Пока мы завтракали жареным мясом, я думал о том, что шкурки бобров лучше подошли бы для унт. За время моего бегства унты из заячьих шкурок размотались, в двух местах кожа истончилась настолько, что чувствовался любой камешек. Бобровые шкурки будут попрочнее, они полжизни проводят в воде и по теплопроводности эти шкурки не уступают заячьим. Ничего страшного не случится, если мы задержимся на пару дней, добывая бобров и скобля их шкурки. Правда, я не представлял себе как их достать. Благодаря запруде, построенной бобрами, река здесь нехило разлилась и образовала небольшое озерцо. Излишек воды сливался поверх бобровой плотины, образуя небольшой перекат в полметра высотой.