Пропащие
Шрифт:
Сказку Вёх знал хорошо и слушал без особого внимания. Куда потешнее был Эспе, находившийся рядом с Инкризом. Подыгрывая, он изображал звуки лесной чащи, напевал фоном песенки, не давал отвлекаться детям.
Через несколько минут старик Амьеро уже был во власти площадного искусства и под улюлюканье величаво изображал пленённого красавчика. Гиль, готовый к скандалу, был хорошим противником, но дал в себя вонзить когти. Ну не дурак ли?!
Деревяшка вдруг тяжело вздохнула, теребя лоскутки на подоле:
–
– Пусть валит куда угодно. От Кукурузины слишком много проблем, – Вакса цедила с такой ненавистью, что Вёх не сразу осмыслил сказанное. – Инкриз должен от него избавиться.
– Звучит жестоко, – отозвался Змеёныш. – Вы же были не разлей вода совсем недавно!
– Тебе не очевидно, что он лишний?
– Вообще-то нет. Он к тебе хорошо относится…
– Ещё бы! – Вакса напряглась всем телом, будто вот-вот вцепится в глаза.
– Тихо, тихо! – Змеёныш отшатнулся. – Давай сказку смотреть, припадочная.
В этот момент вскрикнула Тиса, и резкий звук заставил Вёха потерять дар речи. За полсекунды она оказалась на ногах и зажала себе рот, чтобы не заголосить ещё громче.
– Убийца! Убийца-а-а! Держите его! – бешено завопил кто-то.
Актёры из сказки бросились врассыпную. Лесная нимфа, на роль которой была избрана пропитая замарашка, сорвала с себя венок и выбросила, убегая прочь за торговые ряды.
Инкриз со всех ног утекал от телохранителей Амьеро, погнавшихся за ним.
– Прочь! – только и успел он крикнуть детям.
Прогремели выстрелы, но ни один не достиг цели. Чревато было палить вслед циркачу, нырявшему в скопления перепуганных горожан.
Вакса, ни слова не говоря, метнулась к нагромождению ящиков у козырька хлебной лавки и в несколько прыжков оказалась на крыше, где её было уже не достать, а Вёх потянул Тису к «Чертовнику».
– Шевелись, Деревяшка! – прикрикнул он, когда та замедлилась в лабиринте проулков.
– Как ты здесь что-то видишь?! Ноги переломать недолго, – выпалила она.
В кабаке висел густой табачный дым, на этот раз такое пришлось Вёху по душе. Он вцепился в засаленный фартук управляющего и сдавленно проговорил:
– Тоби! Открывай задний двор! За нами гонятся.
Привыкший к облавам, погромам и прочим суровым вещам, Тоби сразу сообразил, как лучше быть:
– Валите тогда в подвал. Будете должны, – он нехотя достал из кармана маленький потемневший ключ и повёл к каменной лестнице в углу. Внизу за узкой дверью находился зимний зал Чертовника, по совместительству укромное местечко, где летом обретались заезжие музыканты и всякими подозрительными личностями обсуждались вопросы, не предназначенные для чужих ушей.
Некоторое время, оставшись одни, Тиса и Вёх просто смотрели друг на друга.
Деревяшка нарушила тишину первой:
– Ну и дела!
– Что там случилось-то? Ты всё видела.
–
– Ты хочешь сказать, Инкриз… – Вёх услышал собственный голос будто из-под воды, – Его… Уби…
– Нет. Я не верю. Он не мог, он хотел просто подшутить! Да он нас даже по заднице никогда не шлёпал, – всплеснула руками Деревяшка, – а чтобы на кого-то поднять руку… Да и зачем?
– Кто же его грохнул? Я не слышал выстрела.
– Его прирезал кто-то, стоявший рядом.
– Но ведь телохранители всё видели, а побежали почему-то за отцом.
Тиса обхватила себя руками и облокотилась на высокую спинку стула, давая себе подумать. Наконец, она продолжила:
– Инкриза подставили. Ясно как день.
– Мне вот не ясно вообще ничего, – Вёх схватился за лоб. – Какое-то проклятие над нами, я скоро с ума сойду!
Наверху было относительно тихо для вечернего кабака. «Чертовник» славился своей избирательной памятью. Там никогда никого не видели, ни о ком не слышали и не встречали подозрительных личностей. Возможно, егеря заходили и Тоби, скорчив идиота, отбрехался, а может, никто и не пытался расспрашивать. Циркачи, отдохнув на сдвинутых стульях, стали думать, как быть дальше.
– Вакса наверняка сейчас с Корном в их детском убежище. Там, на крыше хлебной лавки, – предположила Тиса.
– Ах, вот куда она так уверенно карабкалась. А остальные?
– Фринни, скорее всего, попалась страже. Сердце у неё слабое, мама и мили не пробежит.
– Плохо дело, – цокнул Вёх. – Нужно обходными путями добраться до дома. Иначе, где нам всем встретиться?
– В двух кварталах отсюда вал, нужно перелезть на ту сторону. Ну а там до дома рукой подать. Будем жаться к стенам и не высовываться на свет.
Выбравшись из подвала ближе к полуночи, Тиса сунула горстку монет управляющему. Тоби оскалился и даже шутовски поклонился ей.
Встревоженный город снаружи кипел, на улицах разъезжали егеря. Уворачиваясь от их слепящих фонарей, беглецы выскочили за мусорный вал. За холмом впереди ещё торчал окровавленный крюк месяца, так напугавшего Вёха после выступления.
– Они ищут без собак. Мы оторвёмся, – прошептал он Тисе.
У дома было тихо. Рассудив, что это может быть ловушкой, Змеёныш решил обойти контейнер и тут же заметил скорчившиеся тени у стены, где днём он вставал под поток дождевой воды.
Из-за бочки осторожно высунулась Фринни:
– Хвала богам, мы уж думали, вас повязали!
– А мы думали – вас, – ответила Деревяшка. – Как ты скрылась?
– Хм! Когда они ворвались ко мне, я уже пряталась под повозкой. А потом улучила момент и сбежала. Как в юности от налоговой службы. Ноги всё-ё-ё помнят.
Не зная, куда себя деть от волнения, Инкриз расхаживал взад-вперёд.
Не то чтобы Вёх рассчитывал на честный ответ, но всё же спросил:
– Папа, что произошло?