Пропасть Искупления
Шрифт:
Планетам вряд ли есть дело до людских грехов. Звезды вряд ли создавались для того, чтобы проливать свет на наши проступки. В масштабы солнечных систем или галактик человеческое преступление попросту не попадает, как не попадает в него воздействие субатомной частицы на соседей.
Подобные мысли посещали Куэйхи довольно часто, и они оказали немалое влияние на его мировоззрение; он даже уверовал было, что это представление о грехе не изменится до конца его дней. Но начались космические полеты – а с ними пришло одиночество, неотъемлемое от выбранной им профессии, – и мировоззрение подверглось экстремальной
А теперь в его вселенной появилось нечто по-настоящему важное – и столь же хрупкое, требующее бережного отношения.
«Как я дошел до такого? – удивлялся он. – Как мог совершить столь роковую ошибку и влюбиться? Да еще в такое экзотическое и сложное создание, как Морвенна?»
Где, в каком месте он ступил не на ту дорожку?
Сжатый в объятиях «Дочери мусорщика», Куэйхи почти не чувствовал перегрузки, когда разведчик разгонялся до предельной скорости. «Доминатрикс» – крошечный мазок на лике планеты – исчезла, как будто ее и не было.
Суденышко Куэйхи мчалось к Хеле, самому большому спутнику Халдоры.
Пилот включил канал связи с «Гностическим восхождением», чтобы записать сообщение:
– Говорит Куэйхи. Надеюсь, у вас все в порядке, мэм. Благодарю за небольшой стимул, который вы предусмотрительно оставили для меня на борту. Или это была идея Грилье? Очень забавная шутка. Уверен, ее оценила и Морвенна.
Он сделал паузу.
– Что ж, к делу. Возможно, вам будет интересно услышать о том, что я тут обнаружил… Это нечто: огромная горизонтальная конструкция на спутнике, которому я дал имя Хела. Конструкция очень похожа на мост. Сверх этого пока ничего не могу сообщить. У датчиков «Доминатрикс» ограниченный радиус действия, а я не хочу рисковать этим кораблем, подлетая ближе. Но у меня почти нет сомнений, что это постройка искусственного происхождения. В данный момент я на борту «Дочери мусорщика» подлетаю к объекту для осмотра – мой корабль быстрее и умнее и снабжен лучшей броней. Уверен, что осмотр не продлится больше двадцати четырех часов. Само собой, я буду держать вас в курсе событий.
Куэйхи прослушал запись и решил, что глупо отправлять сообщение в таком виде. Даже если он найдет там что-то, даже если оно окажется ценнее всего обнаруженного в пяти предыдущих системах, Жасмина все равно сможет обвинить его в пустых обещаниях. Она не желает разочаровываться. Тщательно отмеренные недоговоренности – вот лучшие козыри в игре с королевой. Надо давать ей намеки, а не посулы.
Он стер первое сообщение и записал новое:
– Говорит Куэйхи. Найдена аномалия, которая требует более тщательного изучения. Нахожусь на борту «Дочери мусорщика», приближаюсь к объекту. Оценочное время возвращения на борт «Доминатрикс»… через сутки.
Прослушав новое сообщение, он решил, что этот вариант звучит лучше. Но недостаточно.
Он опять очистил буфер и глубоко вздохнул:
– Куэйхи. Краткий полет для ближнего осмотра. Некоторое время могу быть недоступен. До связи.
То, что надо. Ничего лишнего.
Компьютер определил точку нахождения материнского корабля и нацелил туда луч лазера, применив обычные шифровальные фильтры и релятивистские поправки. Жасмина получит сообщение через семь часов. Куэйхи верилось, что она будет достаточно заинтригована и впоследствии
Пусть сука помучится догадками.
Хела, год 2727-й
Кулвер сказал Рашмике не всю правду. Ледокат двигался на максимальной из безопасных скоростей, но стоило выбраться за пределы поселка, из сугробов и снежных заносов на проторенную дорогу, как появилась возможность зафиксировать задние лыжи и дать полный газ. Машина помчалась, словно подталкиваемая невидимой рукой. Рашмика немало знала о ледокатах, в частности о специальном слое на подошвах лыж – хитрая программа создавала в нем быстрые микроволны. Точно так же движутся слизняки – с тысячекратным отличием в размерах и скорости.
Движение ледоката стало плавным и нетряским; время от времени машина подпрыгивала или виляла, но на это можно было не обращать внимания.
– Теперь получше, – сказала Рашмика, усаживаясь впереди рядом с Крозетом и его женой Линкси. – А то я боялась, что…
– Вырвет? – спросила Линкси. – Это не стыдно, мы все тут блюем время от времени.
– Так резво можно идти только по ровному, – вступил в разговор Крозет. – Да и то не без проблем – на одной ноге сервопривод накрывается. Уж больно ухабистые у вас дороги. Кстати, это одна из причин нашей поездки к каравану. Там есть запчасти, а на гребаной Равнине их днем с огнем не сыщешь.
– Следи за языком! – прикрикнула Линкси, крепко хлопнув Крозета по колену. – С нами девица, если ты еще не заметил.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала Рашмика.
Ее уже отпускало напряжение. Им удалось без помех выехать из поселка, и, похоже, никто не гнался за ними.
– Да он же глупости говорит, – сказала Линкси. – У караванов есть все, что нам нужно, но не задаром же. – Она повернулась к мужу. – Верно, дорогой?
Линкси была упитанной, с рыжими волосами, которые спадали челкой на половину лица, прикрывая родимое пятно. Рашмика знала эту женщину, сколько себя помнила: та служила в общественном детском саду в соседнем поселке.
Девушка помнила, что Линкси всегда была с ней ласкова и внимательна, но несколько лет назад случился небольшой скандал, и рыжую воспитательницу выставили из детского сада. Вскоре после этого Линкси вышла замуж за Крозета. В поселке говорили, что это только цветочки, что эти двое стоят друг друга, но, по мнению Рашмики, Крозет был хорошим парнем. Немного чудной, замкнутый, но и только. Когда Линкси подверглась бойкоту односельчан, Крозет оказался одним из тех немногих, с кем она могла общаться. Несмотря ни на что, Линкси по-прежнему нравилась Рашмике, и потому, конечно, девушка не могла не испытывать симпатию и к ее мужу.
Крозет управлял ледокатом при помощи пары джойстиков, смонтированных на подлокотниках кресла. Неизменная синеватая щетина, жирные темные волосы… От одного взгляда на этого человека Рашмике хотелось вымыться.
– Я не жду от попов благотворительности, – сказал Крозет. – Сомневаюсь, что в этом году нам удастся заработать столько же, сколько в прошлом, – покажи мне того, кому везет два года подряд.
– Вы не думали перебраться поближе к Пути? – спросила Рашмика.
Крозет утер нос рукавом: