Пропасть Искупления
Шрифт:
– Я действительно интересуюсь вертунами и ничего не могу с этим поделать, – ответила девушка.
– А можно узнать, что за шлея тебе попала под хвост?
Насмешка в вопросе была добродушной, но Рашмике не удалось скрыть раздражение.
– В смысле?
– В смысле: с чего ты взяла, что все совершенно не правы?
– Тебе это в самом деле интересно?
– Ну да. Хотелось бы знать и твою точку зрения.
– Но по большому счету тебе наплевать, кто прав, а кто нет? Пока найденное в раскопках удается продавать, кому какое дело, что случилось с вертунами? А конкретно тебе и твоему мужу вообще на все плевать, вас интересуют только запчасти к ледокату.
– Эй, юная
– Извини. – Рашмика покраснела и хлебнула шоколада. – Я не то имела в виду. Но мне действительно хочется знать, что произошло с вертунами, а еще я уверена, что всем остальным нет никакого дела до их судьбы. Которая, между прочим, наводит на мысли об участи амарантийцев.
– Кого-кого? – взглянула на нее Линкси.
– Амарантийцы – раса, населявшая Ресургем. Они произошли от птиц.
Рашмика вспомнила нарисованного в тетради амарантийца, и это было не изображение скелета, а портрет живого существа: блеск птичьего глаза, лукавая улыбка клюва, плавные кривые линии черепа. Таким представляло ей амарантийца воображение – не реконструкцией из археологических книг, а будто воочию увиденным образом. Заглядывая в свою тетрадь, она не раз думала о том, насколько верны ее представления о другой разумной космической расе – о вертунах.
– Миллион лет назад они по неизвестной причине исчезли. Потом на Ресургеме поселились люди, но они не допускали даже мысли о том, что таинственная сила, уничтожившая амарантийцев, может вернуться и проделать то же самое с нами. Исключением был только Дэн Силвест.
– Дэн Силвест? – переспросила Линкси. – Не припоминаю.
Рашмика скрипнула зубами: как можно не знать таких людей? Но она не дала воли раздражению.
– Силвест возглавлял археологическую экспедицию. Когда докопался до правды, колонисты заткнули ему рот. Они в упор не видели грозящей опасности и не желали видеть. Но в итоге он оказался прав.
– Могу спорить, ты себя равняешь с ним.
– Еще как равняю, – кивнула Рашмика.
Девушка помнила, как впервые случайно наткнулась на фамилию Силвест. Она упоминалась в ссылке на археологический текст, который Рашмика загрузила в свой компад, похоронив среди скучных научных трудов о жонглерах образами. Словно лампочка зажглась у нее в голове, когда она читала эту статью. Был восторг, было ощущение сопричастности; словно вся ее жизнь была лишь прелюдией к этой минуте. Тогда же Рашмика почувствовала, как ее детский интерес к вертунам превратился в нечто сродни наваждению.
Она не могла этого объяснить, но не могла и отрицать.
С тех пор, изучая вертунов, она узнавала все больше о судьбе и эпохе Дэна Силвеста. И это вполне логично, ведь бессмысленно было бы заниматься вертунами в отрыве от других исчезнувших инопланетных культур, чьи следы находили люди в межзвездных полетах. Имя Силвеста было крупными буквами вписано в историю науки о цивилизациях Галактики, и штудирование его работ приносило несомненную пользу.
Касающиеся амарантийцев публикации Силвеста охватывали годы с 2500-го по 2570-й. В этот период он не только вел кропотливые исследования, но и подвергался различным видам тюремного заключения, однако даже под домашним арестом его интерес к научной работе не ослабевал. Все же без доступа к ресурсам, которыми обладала колония, его идеи были обречены оставаться умозрительными.
Потом в систему Ресургема прибыл корабль ультра. С их помощью Силвест разыскал последний фрагмент головоломки. Его подозрения подтвердились: амарантийцев уничтожила локальная космическая катастрофа. Они запустили действующий и поныне механизм, созданный с единственной
На то, чтобы эта новость достигла других систем, понадобились годы. За этот срок добытые Силвестом сведения несколько раз побывали в чужих руках, покрылись налетом пропаганды, почти затерялись в сумятице человеческих междоусобиц. К тем же выводам пришли сочленители – похоже, независимо от Силвеста. А еще различные археологические партии, изучавшие другие потерянные инопланетные культуры.
Машины, уничтожившие амарантийцев, по-прежнему находились рядом: наблюдали и ждали. У них было много имен. Сочленители прозвали их волками. Другие культуры – ингибиторами.
За минувшие века существование ингибиторов стало незыблемым фактом. Но большую часть этого времени угроза оставалась далекой, она не пугала и даже не тревожила, как и любая проблема, разбираться с которой предстояло следующим поколениям.
Но недавно многое изменилось. Приходили неподтвержденные сведения о необычных событиях близ системы Ресургема: о полном демонтаже планет и превращении их в сложные машины неведомой конструкции. По слухам, эвакуировались обитаемые миры, и Ресургем превратился в выжженную пустыню, и с солнцем этой системы случилось нечто неописуемое.
Впрочем, до поры можно было не думать даже о Ресургеме. Он был всего лишь археологической колонией, изолированной, лежащей в стороне от межзвездных коммерческих путей, и правивший на нем тоталитарный режим грешил дезинформацией. Проверить сведения о тамошних событиях не представлялось возможным. И поэтому еще некоторое время жизнь в других системах, населенных людьми, шла как прежде.
Но сегодня ингибиторы появились у других солнц.
Первыми дурные вести принесли ультра. Поддерживая связь между своими кораблями, они советовали друг другу не приближаться к некоторым системам. Там что-то случилось, и это выходило за рамки обычных представлений о катастрофах. Не война и не эпидемия, а нечто неизмеримо худшее. То же самое произошло с амарантийцами, а может быть, и с вертунами.
Число человеческих колоний, чья судьба прямо свидетельствовала о нападении ингибиторов, не превышало дюжину, но сферические волны паники, разбегаясь по космосу со скоростью радиоволн, обладали громадной разрушительной силой. Поселения на поверхности планет эвакуировались, причем зачастую люди бросали все свое имущество, спеша укрыться на кораблях или в пещерах. Склепы и бункеры, служившие в мрачные десятилетия плавящей чумы, а потом заброшенные, были срочно восстановлены. Само собой, количество беженцев было огромным, и всех не могли вместить ни суда, ни подземелья. Вспыхивали восстания и небольшие, но яростные войны. Крушение цивилизации не помешало наиболее предприимчивым представителям человеческого рода сколотить бесполезные состояния. На плодородной почве страха перед будущим, словно черные орхидеи, во множестве росли культы конца времен и Судного дня. Люди были уверены, что их дни сочтены.
Стоит ли удивляться, что в ту грозную эпоху многие устремились на Хелу? В лучшие времена чудо Куэйхи не привлекло бы такого внимания, а теперь корабли ультра привозили замороженных паломников десятками тысяч. Не все они искали ответы в религии, но, коль скоро решали остаться на Хеле, служба крови быстро обращала их в свою веру.
Рашмика не считала себя вправе судить этих людей за сделанный ими выбор. Не родись она здесь, возможно, и сама бы прилетела с волной паломников. Вот только причины у нее были бы другими. Она бы искала правду. То же стремление привело Дэна Силвеста на Ресургем, и вынудило его вступить в конфликт с колонией, и в конце концов погубило.