Пропавшая экспедиция
Шрифт:
— Что вы от меня хотите? — устало произнес полковник.
— Дайте мне бумагу, чтобы меня всюду пропускали.
— Кому вы будете показывать ее? Медведям? — спросил полковник. — Или партизанам, для которых подписи полковника Хатунцева достаточно, чтобы вас тут же поставили к стенке?
— Что же мне делать?
— Возвращайтесь домой.
— Нет, — твердо сказала девушка. — Я должна найти отца. И найду, слышите?
— Ваш отец сумасшедший, такой же, как и вы. Отправиться в экспедицию в такое время мог только безумец!
— Мой отец
— Что вы от меня хотите? — устало повторил полковник.
— Пошлите со мной какого-нибудь офицера, — попросила девушка.
— Может быть, вам для охраны эскадрон отрядить? — насмешливо спросил полковник.
— Дайте хотя бы лошадь, — неуверенно сказала девушка.
— Вы хотите сказать, повозку?
— Я сказала — лошадь.
— От вас не отвяжешься, — раздраженно сказал полковник. — Прапорщик Казанков, — обратился он к молоденькому прапорщику, — отдайте ей свою лошадь.
— Слушаюсь, — козырнул прапорщик.
— Извините, дамских седел не припасли, — пренебрежительно сказал полковник, уходя.
Прапорщик передал девушке поводья.
— Как зовут? — спросила она.
— Николай, — сказал прапорщик.
— Коня, прапорщик… — засмеялась девушка.
— Агат… — смутился прапорщик. — Я должен вас предупредить…
Девушка, не дослушав его, вскочила в седло. В тот же момент Агат заржал и поднялся на дыбы, сделав свечку. Шляпа у девушки слетела с головы, и солдаты у ящиков со снарядами засмеялись. Прапорщик бросился было на помощь, но конь понес девушку к штабелям из ящиков. Солдаты разбежались, а конь легко перемахнул через ящики. Девушка зажала крепко поводья, развернула коня и снова перемахнула через снарядные ящики. Солдаты одобрительно смотрели на нее. Уже спокойно подъехала она к изумленному Казанкову и улыбнулась не без некоторого самодовольства.
Прапорщик протянул девушке шляпку.
— Где вы этому научились? — спросил он восхищенно.
— В Смольном, — сказала девушка.
— У большевиков? — удивился Казанков.
Девушка улыбнулась.
— В институте благородных девиц, прапорщик.
Двор Ефима Субботы, превращенный в партизанский лагерь, был забит телегами, лошадьми, боеприпасами, сложенными под рогожей. У амбара на старой бочке сидел молодой человек в гимнастерке, туго перетянутой ремнями с деревянной кобурой у пояса, и разглядывал бумагу, переданную ему Арсеном.
— Ничего этого у меня, товарищ, нету. — Он вернул бумагу Арсену. — Ничего!
Смелков хмуро поглядел на Арсена. Арсен улыбался.
— Ничего?! Ай-ай-ай. Неужели же мы ради этого «ничего» отмахали с вами, Аркадий Николаевич, пять тысяч верст?
Смелков пожал плечами и отвернулся.
— Мне не до шуток, товарищ Арсен! — произнес он с раздражением.
— А я не шучу. Это товарищ Федякин шутит.
— Рад бы помочь. — Федякин развел руками. — Нечем.
Арсен растопырил пальцы и показал Федякину.
— Это
— Пять, — сказал Арсен.
— Что пять?
— Пять лошадей. Всего пять!
— Нет лошадей, самим не хватает.
— Понял. А у белых лошади есть?
— Ну?
— Отобьешь. Ясно?
— Ну ладно, будут лошади.
— Лошадей отобьешь для себя! А нам отдашь своих.
Федякин рассмеялся.
— Ну вот и договорились, — широко улыбнулся Арсен и протянул Федякину руку.
— Держи пять!
Федякин покачал головой, засмеялся.
— Нам нужен еще проводник, — сказал Смелков.
— Вот именно, нужен человек, который знает тайгу как свои, — Арсен снова растопырил ладонь, — как свои пять пальцев.
— У меня каждый человек на счету. Ищите сами. Проводника у белых не отобьешь. А мука… Муку у Субботы возьмете.
Суббота, все время маячивший невдалеке, услышал последние слова Федякина.
— Однако!.. — покачал он головой. — А где же ее взять? Белые все побрали.
— Не хитри, Ефим. Найдешь, — сказал Федякин.
— Апосля с голоду помирай, — недовольно пробормотал Суббота и отошел в сторону.
Арсен удовлетворенно подмигнул Смелкову.
Светало. На опушке леса, невдалеке от проселка, петлявшего среди лежащих в утренней дымке холмов, располагался партизанский дозор. Стояла запряженная телега, рядом паслась Митькина лошадь. В телеге спал, придерживая винтовку, щупленький мужичок с клочковатой седенькой бородкой. Прямо над ним на высоком дубе среди ветвей был устроен настил. Серега Худяков, паренек лет тринадцати, вглядывался в даль. Внезапно он толкнул задремавшего Митьку.
— Митька! Мотри! — Он показал на едва заметный в тумане силуэт всадника.
Митька встрепенулся, сон сразу пропал. Он увидел всадника, который остановился у копны с прошлогодним сеном и спешился. Митька спрыгнул на землю, схватил с телеги винтовку и вскочил в седло.
У копны стоял необыкновенной красоты жеребец вороной масти. Через седло был перекинут саквояж и какая-то коробка. Почуяв Митькину лошадь, жеребец заржал. Из копны выскочил какой-то человек в странном наряде, вскочив на коня, поскакал к лесу.
Митька выстрелил в воздух и погнался за всадником.
Серега, услышав выстрел, прыгнул с настила прямо в телегу. Мужичишка испуганно встрепенулся.
— Где ружье?! — испуганно крикнул он Сереге.
Тот не ответил, рванул лошадь, и телега, подскакивая на кочках, понеслась наперерез всаднику. Мужичонка недоуменно озирался.
Всадник, оторвавшись от Митьки, несся к огороженному высоким камышовым плетнем загону, перемахнул через ограду и понесся к реке.
Наперерез ему летела телега, кренясь и подпрыгивая на рытвинах. Серега еле удерживался на ногах. Развернув телегу, он поставил ее поперек узкой тропинки, по которой скакал всадник. Всадник летел на них. Серега упал на солому, мужичонка пригнулся. Всадник перескочил через них.