Пропавшая экспедиция
Шрифт:
В мокрой от пота рубашке, стоя в глубоком колодце, Зимин накладывал лопатой вырытый грунт в бадейку, привязанную к деревянному вороту на козлах. Харитон, стоявший наверху возле штанги с надписью «Инж. Смелков № 19», поднял бадейку наверх и вывалил грунт в лоток. Вокруг шурфа, чуть поодаль, на бумажках лежали отмытые пробы.
— Как дела? — спросил подошедший к Харитону Арсен.
— Мыслимо ли дело всю землю насквозь перерыть, — проворчал Харитон. — Камни — они и есть камни.
На песчаной отмели, обнаженный до пояса, Зимин умело орудовал
Заметив подошедшего Кобакидзе, Куманин бросил лоток.
— Хватит. Приказывайте, что угодно сделаю… а переливать из пустого в порожнее не желаю!
— Когда мы вернемся в Петроград, — негромко сказал Кобакидзе, — напомните мне, пожалуйста, что к двадцати суткам гауптвахты я вам прибавлю еще пять… А переливать из пустого, как вы говорите, в порожнее вам все-таки, товарищ Куманин, придется. Все лето. Повторите приказание!
— Есть переливать из пустого в порожнее, — не глядя на Кобакидзе, повторил Куманин и снова взялся за лоток.
Смелков рассматривал одну из проб, высушенных Тасей, и делал какие-то пометки в черной клеенчатой тетрадке.
— Ну что… есть золотишко? — смущенно спросил Митька, присаживаясь рядом со Смелковым.
— Нет, Митя… Пока только запах.
— Да нечто золото пахнет?
Смелков засмеялся.
— Я что хотел спросить, — осторожно начал Митька. — Вот наши мужики ходят, на себя стараются. А вы… тоже для себя?
— Нет, Митя, я геолог, — сказал Смелков.
— А найдете золото… неужто себе ничего не оставите?
— Нет, Митя, — засмеялся Смелков.
— Для кого же тогда ищете? — помрачнел Митька.
— Для дела. Для России.
Митька подумал и сказал:
— Значит, для революции.
— Я сказал, для России, — поправил его Смелков.
— Оно так и выходит. Если для России, значит, для революции. Не для белых же стараетесь?!
Смелков промолчал.
Сзади послышался смешок Арсена.
— Что же вы ответите на вопрос, поставленный нашим юным проводником?
— У меня нет времени на разговоры, — недовольно пробурчал Смелков и углубился в свои записи.
Митька и Куманин, притаившись, сидели в камышах невдалеке от черного таежного озерца.
Куманин покрякивал, подманивая уток. Чей-то выстрел с другой стороны озерца вспугнул несколько уток, взметнувшихся в небо. Митька выстрелил. Одна из уток упала, потом взлетела как-то боком и, сделав несколько взмахов одним крылом, снова упала. Митька выбежал из камышей на пригорок, нависавший над озерцом, но, споткнувшись, чуть не упал в яму.
Поднявшись, он увидел старый, заброшенный шурф с осыпавшейся по краям землей. Рядом валялись остатки полусгнившего лотка. В нескольких метрах от шурфа сохранилась давно вырытая землянка. К Митьке подошел Куманин.
— Загляделся на чужой колодец? — засмеялся Куманин. — Своих, что ли, мало?
— А ты погляди.
Оба присели на корточки и увидели белеющие внизу кости.
— Человек…
— Пойду инженера позову, — сказал Митька.
А Куманин направился в землянку. Здесь стояли покосившийся столик и сломанная скамейка, под которой Куманин увидел небольшой крашеный сундучок. Сундучок был заперт на замок. Куманин дернул ржавую щеколду, и тут же замок отвалился. Сундучок был почти пуст — кожаный кисет, патроны, отсыревшие мешочки с порохом да еще железная коробка с потертой надписью «Ландрин». Коробка оказалась очень тяжелой. Куманин попытался открыть крышку, но она проржавела и не поддавалась. Он постукал камнем по краям коробки и наконец раскрыл крышку. В коробке лежал брезентовый мешочек, туго перетянутый шнурком. Разрезав шнурок, Куманин обнаружил внутри какие-то темные, тяжелые камешки, формой напоминавшие бобы.
В землянку заглянул Харитон с ружьем в руках.
— Чего нашел?
— Ктой-то полную коробку камней набрал.
Едва Харитон взял у Куманина коробку, как руки у него задрожали.
— Чего это у тебя руки дрожат? — удивился Куманин и отобрал у него коробку.
— И вовсе не дрожат, — сказал Харитон, пытаясь унять дрожь.
Глаза его забегали, и он протянул руку, чтобы взять коробку у Куманина.
— Мне аккурат такая нужна… для табаку.
— Да ты вроде некурящий? — подозрительно сказал Куманин, не выпуская из рук коробки.
— Коробки, что ли, жалко?
Куманин вытащил мешочек и бросил Харитону коробку.
— Не жалко. Бери.
Приоткрыл мешочек, высыпал несколько камешков на ладонь и вышел из землянки. На ярком свету темные камешки слегка заблестели.
— Погоди-ка… Может, это и есть… золото? — спросил Куманин.
— Обманка.. — стараясь скрыть волнение, сказал Харитон. — Золота, что ли, не видел?
— Видал — очищенное, обработанное… А камушков золотых… не приходилось…
Харитон мялся, переступая с ноги на ногу, хотел было что-то сказать Куманину, но тут подошел Митька.
— Глянь-ка, что нашел! — Куманин протянул Митьке камушки на ладони.
— Золото! — воскликнул пораженный Митька.
Куманин протянул ему мешочек, Митька прикинул на ладони.
— Фунта три, почитай, будет. Надо инженеру показать.
— Слушай, Куманин, — зашептал, чуть заикаясь от волнения, Харитон. — Ты это… ты инженеру не кажи! Я человека найду, верного… всю жизнь как сыр в масле кататься будешь!
Куманин взглянул на Митьку.
— И Митьке тоже… на троих.. Мне много не надо… фунтик один отвесишь…
Куманин внимательно разглядывал золотые камушки.
— Вот оно, значит, какое золото… — растерянно прошептал он.
— Ну, по рукам? Фунтик отвесишь, и ладно.
— Отвешу, — согласился Куманин, и вдруг лицо его стало жестким. — Я тебе отвешу… фунтик по шее! Ты за кого меня принимаешь, контра?! Митька! Зови Аркадия Николаевича! Арсена зови!
Смелков осторожно перебирал «камушки», внимательно рассматривал найденное Куманиным золото.
— Как полагаете, Аркадий Николаевич, — спросил Арсен. — Кто здесь погиб? И долго ли эта коробочка нас дожидалась?