Пропавшая история: статьи
Шрифт:
В Первую мировую Миролюбов ушёл на фронт добровольцем, получил звание прапорщика. В Гражданскую войну был в армии украинской Центральной Рады, потом служил у Деникина. К белым присоединился потому, что большевики расстреляли его родного брата Николая, белого офицера.
Перед смертью Николай просил Юрия создать поэму «Песнь о Святославе Хоробре, князе Киевском» и посвятить ему, ибо светлый образ победителя хазар вёл его в бой с большевиками, «новыми хазарами», захватившими Русь.
Извините, но эта история с просьбой брата похожа на историю о «верном вестовом» Изенбека. Брат-офицер у Миролюбова был, а вот когда и как Юрий сумел с ним встретиться перед казнью? Расстрелять Николая вполне могли,
Миролюбов начал мировую и закончил Гражданскую войны в чине прапорщика, после обучения в двух университетах он имел… медицинское образование. Вряд ли он был настоящим врачом, т.к. военных медиков часто повышают в званиях за врачебное искусство. Миролюбов являлся обычным, ничем не выделяющимся фельдшером, в мировую войну состоял при госпиталях, в армии Центральной Рады, а также у Деникина. Военные медики всех уровней требовались всем — и белым, и красным, и зелёным…
Теперь понятно, как Юрий смог встретиться и поговорить с братом-офицером перед его смертью — белый офицер Николай Миролюбов умер в госпитале, где служил его брат Юрий, и умер, скорее всего, от ранения, полученного в бою с красными войсками. Так что «расстрелянный брат» действительно был необходим Миролюбову именно для повышения своего веса в эмигрантском обществе — подобное в истории русской эмиграции было, и не раз.
В 1920 году Миролюбов эмигрировал из России в Египет, участвовал в экспедиции в Центральную и Южную Африку. Там он заболел и чудом остался жив. Приобретённая болезнь суставов, артрит, мучила его потом всю жизнь. В том же году он уехал в Индию, был проездом в Калькутте, где, по его словам, навеки «заболел» ведической культурой, был потрясён индийскими храмами, обычаями, письменами.
В 1921 году он оказался в Турции, затем в Чехословакии, где поступил в Пражский университет и получил специальность инженера-химика и степень доктора наук. Там же Миролюбов посещал лекции чешского слависта Любора Нидерле, помня об обещании брату создать поэму о Святославе.
Взглянем внимательно на этот этап жизни Юрия Миролюбова.
В те годы попасть из России в Египет можно было только пароходом, фельдшер Миролюбов на нём и отбыл в эмиграцию, доплыв до страны пирамид. Но что это была за экспедиция через всю Африку с севера на юг, где он смог получить артрит, а потом ещё и побывать в Индии, проездом завернув в Калькутту? Не было никакой научной экспедиции, а был… судовой фельдшер (может, даже кочегар) Миролюбов, проплывший от Суэцкого канала до Кейптауна, потом транзитом через Калькутту в Турцию. Хотя по тёплым морям-океанам плавал Миролюбов, но сначала получил ревматизм (продуло на влажных ветрах), который затем перешёл в артрит.
«Африканская экспедиция» была дополнением к «расстрелянному брату» и преследовала ту же цель — поднять свою значимость в глазах окружающих, в первую очередь русских эмигрантов.
В Турции ещё работало русское (не советское!) консульство, с его помощью Миролюбов и попал в Прагу, где получил промышленную специальность и даже учёную степень. Это был уже третий его университет в жизни, поэтому Миролюбов и прошёл учёбу так быстро, защитив даже докторскую диссертацию.
В 1924 году Миролюбов переехал в Бельгию, где и познакомился с Изенбеком. Он рассказал о своей жизни, интересу к истории, Изенбек на это должен был сразу обратить внимание. Он стал приглядываться к Миролюбову и приглядывался… три года, прежде чем вроде бы
Потом началось их копирование, работа велась несколько странно. То копирование шло 15 минут в присутствии Изенбека, то он запирал Миролюбова в квартире на несколько часов, а сам уходил куда-то. Изенбек явно не доверял своему приятелю, это понять можно, ведь дощечки представляли колоссальную ценность. Куда уходил Изенбек, заперев Миролюбова в квартире, можно только гадать. Но один раз он ушёл на двое суток, и неизвестно, где он был всё это время.
Известно, что Изенбек пил, стараясь алкоголем перебить тягу к кокаину (и не похоже, что это ему удалось). Двое суток можно было пропьянствовать где угодно, но Миролюбов запомнил, что такое было всего один раз, а это наводит на некоторые размышления.
Более-менее дружеские отношения Изенбек поддерживал только с Миролюбовым, жены не имел, про любовницу ничего не известно, как неизвестно и про его… вероятную, но нерегулярную переписку с одним или несколькими адресатами.
За двое суток в те годы можно было съездить из Брюсселя в Париж, Амстердам, Берлин, а также в более близкие города Бельгии, Франции, Голландии, Германии и вернуться обратно.
К сожалению, неизвестен даже год, когда произошёл этот случай, Миролюбов отметил лишь продолжительность отлучки Изенбека, но в данном случае дата роли не играет, т.к. цель поездки была прежней — продажа дощечек.
Двое суток минус время на дорогу туда и обратно, остаётся неизвестно сколько часов на переговоры — куда мог ездить Изенбек?
Только в одну из близлежащих стран — в Германию!
Изенбек умер в августе 1941 года, завещав всё своё имущество Миролюбову, но из 660 картин тому досталось лишь 60, оценённых в 50 тысяч долларов, остальное изъяли гитлеровцы. Странно, что они не забрали всё подчистую — на них это не похоже. 50 тысяч долларов и сейчас являются хорошей суммой, а в военные и послевоенные годы это было большое состояние. Нацисты же всё-таки оставили Миролюбову часть наследства, а ведь такое могло быть только в случае… его сотрудничества с ними.
Но Миролюбов не сотрудничал с гитлеровцами, это можно сказать точно. Причиной благосклонности к нему нацистов был Изенбек, который пытался продать дощечки кому-то в Германии. Эта попытка была предпринята либо перед приходом Гитлера к власти, либо сразу после. В обоих случаях фашистам было не до покупок раритетов неясного происхождения, но прошло несколько лет, и ситуация изменилась.
Укрепив свою власть в Германии, создав СС «Аненербе», гитлеровцы вспомнили про Изенбека и его дощечки. С ним вошли в контакт и присмотрелись к нему внимательнее, сразу заметив, что он пьёт и употребляет наркотики. По этой причине в агенты он не годился, но Изенбек был талантливым художником — это гитлеровцы поняли сразу. А талантливый художник может быть неплохим психологом — эту древнюю истину должны были знать в первую очередь в «Аненербе», а уж потом в абвере, СД и гестапо. Изенбека попросили (небесплатно, разумеется) составить психологические портреты всех его знакомых эмигрантов, он это сделал.
Как он охарактеризовал Миролюбова, сказать трудно, но в характеристике наверняка было: «Окончил три университета, экспедиция в Африку, специалист по древнеславянской истории и письменности, ненавидит большевиков, расстрелявших его брата».
Все характеристики были где-то внимательно изучены, а потом в окружении Миролюбова появился тихий и неприметный немец, выходец из России, Марк Шеффель, сотрудник организации СС «Аненербе». Он быстро понял, что как научный специалист Миролюбов интереса для рейха не представляет. Он наверняка доложил начальству об этом, отметив лишь одну черту в характере Миролюбова, полезную для рейха, — его ненависть к большевикам.