Пропавшая леди (Побег, Пламя соблазна, Фонтан желаний)
Шрифт:
Если бы она не вглядывалась так напряженно, то не заметила бы, как руки Трэвиса оторвались от каната и он начал падать. Его нога застряла в переплетениях канатов, и это спасло его. Судя по всему, он лихорадочно искал веревку, чтобы привязаться покрепче.
Судно швыряло, словно скорлупку, и Риган, вцепившись в поручни, молилась за Трэвиса, который старался удержаться на канатах. Она видела, что с ним что-то произошло, но не понимала, в чем дело.
Уцепившись рукой за поручень, она схватила моток веревки диаметром больше,
Вокруг нее кричали люди, шумели ветер и вода, но Риган видела только Трэвиса, тело которого стало оседать. Держась из последних сил, она стала взбираться по такелажу, пока не смогла прикоснуться к ноге Трэвиса.
Было страшно, но она понимала, что выбора у нее нет. Она обмотала веревкой щиколотку Трэвиса вместе с канатом. Канат был слишком длинный и слишком толстый, что не позволяло ей как следует завязать узел, поэтому она просто намотала его в надежде, что до следующей волны ей хватит времени.
Она была не готова встретить волну, вися над палубой на обрывке каната, поэтому опутала им свое тело и изо всех сил сцепила руки.
Когда эта волна схлынула, Риган боялась пошевелиться и, крепко ухватившись за конец каната, привязанной к щиколотке Трэвиса, не решалась даже открыть глаза. Она сделала все, что могла, чтобы спасти его, а теперь не в состоянии была заставить себя посмотреть, уцелел ли он или его смыло.
Ей показалось, что она долго пробыла там, наверху, в полуподвешенном, полусидячем положении, прежде чем услышала крики снизу. Открывать глаза она все еще боялась.
— Миссис Стэнфорд! — послышался снизу чей-то голос.
Дрожа от страха, Риган открыла глаза, все еще боясь взглянуть в ту сторону, где находился или уже не находился Трэвис.
Позднее ни один человек не мог припомнить, кто первый начал смеяться. Ситуация, конечно, была такова, что было не до смеху, но матросы, с облегчением поняв, что судно наконец вышло из зоны шторма, страшно развеселились при виде Риган и Трэвиса.
Риган, зависшая над палубой на высоте десяти футов, практически сидела на канатах, в своем промокшем насквозь муслиновом платье, вцепившись голыми ногами и руками в такелаж. В одной руке она держала конец каната, привязанного к ноге Трэвиса, который вдвое превосходил ее габаритами и теперь полулежал, опутанный канатами, и как будто спал. Всем, кто смотрел на них, она казалась маленькой девочкой, которая ведет на веревке какое-то странное животное.
— А ну прекратите гоготать и снимите их! — рявкнул капитан.
Вдохновленная их смехом, Риган осмелилась взглянуть в сторону Трэвиса и заметила, что из его виска сочится кровь.
К ней поднялись трое матросов. Когда они увидели, в каком состоянии Трэвис, они сразу же перестали смеяться.
— Вы спасли ему жизнь, — сказал один из них, и в его голосе чувствовалось благоговение. — Он без сознания. Не привяжи вы его, он не продержался бы столько времени.
—
— Он дышит, — сказал матрос, но ничего более утешительного добавить не смог.
Когда он протянул к ней руки, чтобы помочь опуститься, Риган отказалась:
— Снимите сначала Трэвиса.
Теперь, когда до матросов дошло, что она совершила настоящий подвиг, они взглянули на нее с восхищением и уважительно отводили взгляды, стараясь не глазеть на ее красивые голые ножки.
Риган, стараясь по возможности сохранять достоинство, спустилась с помощью матросов на палубу. Она удивилась, что взобралась так высоко и что так трудно было спускаться.
Вновь оказавшись на твердой палубе, она последовала за матросами, которые понесли Трэвиса в их каюту. Когда они проходили мимо каюты Дэвида, один из матросов тихо сказал, что молодой человек спит. Риган лишь кивнула в ответ, потому что все ее мысли были заняты Трэвисом.
Судовой врач осмотрел рану на его голове.
— Должно быть, его ударило по голове отвалившимся куском грот-марселя. — Врач повернулся к Риган, окинув ее оценивающим взглядом. — Я слышал, что вы спасли ему жизнь, не дав свалиться за борт.
— Скажите, он поправится? — спросила она, даже не обратив внимания на его похвалу.
— При черепных ранах ничего нельзя сказать с уверенностью. Иногда больной остается в живых, но частично или полностью теряет рассудок. Время покажет. А пока вы можете лишь давать ему пить и, набравшись терпения, ждать. Боюсь, что больше я не могу ничем помочь.
Риган лишь кивнула и пригладила упавшие на лоб мокрые волосы Трэвиса. Судно все еще отчаянно швыряло с боку на бок, но по сравнению с последними несколькими часами, море было относительно спокойным. Риган попросила одного из матросов, еще задержавшихся в каюте, принести ей свежей воды.
Оставшись одна с Трэвисом, она принялась раздевать его, что оказалось нелегкой задачей, учитывая вес неподвижного тела Трэвиса. Закутав его голое тело в сухие теплые одеяла, которые достала из сундука, она, услышав стук, открыла дверь.
В дверях стояла Сара Трамбулл.
— За мной пришел матрос и рассказал какую-то безумную историю о том, как вы привязали Трэвиса к парусу. Матрос сказал, что Трэвис ранен и что вам, возможно, потребуется помощь. А еще он передал воду.
Риган взяла воду.
— Мне помощь не нужна, — сказала она сдержанно. — Но вы могли бы помочь другим пассажирам, — кивнула она в сторону закрытой двери каюты Дэвида.
По выражению лица Риган Сара сразу поняла, что у Дэвида действительно какие-то серьезные проблемы, и отправилась туда.
Риган начала промывать рану Трэвиса. Она была невелика, но удар, очевидно, был сильным, потому что Трэвис не приходил в сознание. Когда она его вымыла и согрела, а он так и не пошевелился, Риган легла рядом и обняла его, надеясь вернуть его к жизни своей силой воли.