Пропавшая невеста 2
Шрифт:
Все спали. Только у входа сидел один из воинов — высокий кудрявый Орен — и коршуном наблюдал за тем, что творилось снаружи.
Сон больше не шел, поэтому Брейр выбрался из мешка, проверил Доминику, спавшую у стены вместе с остальными девушками. Во сне она хмурилась и упрямо поджимала губы, будто собралась с кем-то спорить. Почему-то кхассеру казалось, что она видела его и спорить собиралась именно с ним. Как всегда упрямая, своенравная, но от этого не менее любимая.
Легко коснувшись теплой щеки, он усмехнулся, накинул на голову капюшон и подошел
— Иди. Я сменю тебя.
Тот не стал задавать лишних вопросов. Слово кхассера закон, если сказал иди, значит надо идти и не спрашивать.
Сам Брейр опустился на камень, притянул к себе одну ногу и облокотившись на нее, привалился к стене.
Ночи в горах красивые.
В те редкие моменты, когда уходят снежные облака и небо становится чистым, можно увидеть звезды. Не такие как в родном Вейсморе и во всем остальном Андракисе. Чужие, но от того не менее привлекательные.
Ему даже казалось, что в их россыпи прячутся образы. Вон там — грозовая туча, здесь — крылья кхассера, а над самой головой — будто написано имя Доминика.
Глупости. Он обернулся, взглядом снова находя ее мешок среди остальных. Спала… Он слышал ровное глубокое дыхание и испытывал непривычную нежность и дикое желание защитить.
Это было сильнее его. Все время, пока они были в Драконьих скалах, он держал ее в поле зрения, готовый в любой момент броситься на выручку. Слез и стонов не ждал, но был приятно удивлен тому, как стойко она переносит непростое путешествие. Видно, что тяжело, что порой справляется из последних сил, но никаких жалоб. Молодец она. Сильная. И рядом с ней он сам становился сильнее.
Когда взгляд снова вернулся к звездам, Брейр заметил марево, разгорающееся на соседней вершине. Очередной Сеп-Хатти почувствовал присутствие чужаков и устремился к ним, желая смять и уничтожить. Следом за ним с вершины сорвалась лавина, наполняя горы грохотом, ревом и лютым эхом.
Люди в пещере начали просыпаться.
— Опять? — кто-то вздохнул.
— Опять…
Лавина стекла в ущелье, не зацепив их даже краем, а вот сам ураган шел напрямую, не замечая на своем пути преград. По мере его приближения становилось все тревожнее. Будто сердце ждало чего-то. Томилось.
Брейр поднялся с камня и подошел к границе, по которой проходила его защита. Перед этой ночью он накладывал ее сам. Она гудела и вибрировала, еще сильнее раскачивая и без того встревоженные интинкты.
Его Сеп-Хатти…
Понимание этого захлестнуло жгучей волной.
— Куда? — голос Хасс, полоснул по нервам, вызывая жгучее раздражение.
— Надо пробовать.
Не до конца уверенный в своих силах он вышел наружу и обернулся. Расправив тяжелые крылья, наблюдал за приближение урагана, за тем, как вокруг него разлетаются камни и снежные пласты, сорванные с уступов.
— Стой, — приказал мысленно.
Не получилось. Сеп-Хатти стремительно приближался. Рев стоял такой, что закладывало уши, но Брейр не отступил и, припав на передние лапы, ждал столкновения.
В этот момент в пещере
О том, что снова пожаловал хозяин гор она уже догадалась по лютым завываниям и грохоту, но почему ее попутчики так всполошились… И где Брейр?
Возле самого выхода из пещеры стоял широкоплечий Хасс, рядом с ним Лай, а вот третьего кхассера не было. Не чувствуя под собой ног, Доминика поднялась и начала протискиваться между воинов.
— Пропустите, пожалуйста. Мне надо. Пожалуйста. Прости. Извините.
Никто не обращал внимания на хрупкую целительницу, продирающуюся вперед. Все взгляды были прикованы к тому, что творилось на площадке перед пещерой.
Сеп-Хатти навис над пятнистым кхассером и ярился, рассыпаясь сотнями молний. Вокруг него искрился воздух, а где-то на самой вершине плескалось зеленоватое марево.
— Брейр, — выдохнула Ника и, не понимая, что творит, бросилась вперед, но тут же на ее капюшоне сжалась ладонь старшего кхассера.
— Стоять!
— Он же там один!
— Он и должен там быть один. Это его Сеп-Хатти. Остальных просто разорвет.
— Но…
— Он должен справиться сам, — твердо повторил Хасс, но его янтарь был совсем не таким спокойным, как казалось на первый взгляд, — жди!
На борьбу не было сил, поэтому Ника обмякла в его руках и только смотрела широко распахнутыми глазами, как Брейр приближается к лютующей воздушной махине, полной ярости и желания крушить.
Медленно. Шаг за шагом. Не сводя глаз с бешено вращающейся массы.
А потом Сеп-Хатти дернулся и в один миг втянул его в себя. Ника даже кричать не могла, только чувствовала, что сердце стало огромным, поднялось куда-то к горлу, полностью перекрывая дыхание.
Он же…жив?
Сеп-Хатти сорвался с места и рванул прочь от пещеры, сделал круг, провалился в ущелье, куда до этого сошла лавина, потом подскочил чуть ли не до самых небес, рассыпался целым ворохом колючих искр и снова вернулся на площадку, сердито выплюнув пятнистого всклокоченного кота.
Жив…
Доминика судорожно втянула воздух. Жив мерзавец! Слава богам!
Сердито фыркая и отплевываясь от снега, кхассер вынырнул из сугроба, взмахнул серыми крыльями, вырывая из снежного плена, и снова приземлился перед Сеп-Хатти. Тот больше не нападал, но и покорным не выглядел. Молнии скользили среди мглистых завихрений, злые порывы ветра норовили подцепить побольше снега и швырнуть его в наглого барса, не желающего уходить с дороги.
Зверь раздраженно клацнул зубами и принял человеческую форму. Выглядел он так себе — взлохмаченный, помятый, будто участвовал в большой драке. По ощущениям — половина ребер переломана, вторая едва держится на своих местах. Почувствовав во рту металлический привкус, кхассер сплюнул кровь на снег.