Пропавшая Рысь
Шрифт:
Рысь не могла избавиться от чувства, что за ней наблюдают, хотя она сделала все возможное, чтобы выглядеть как обычная американская туристка, только что сошедшая с трапа круизного лайнера. На ней были шорты цвета хаки, темно-синий простенький топ и кроссовки. Свои длинные волосы она забрала в высокий хвост, чтобы не было жарко. Она достала дешевенькую книжонку из сувенирной холщовой сумки, купленной в паре шагов от кафе, и стала делать вид, что увлечена чтением. Большие солнечные очки прекрасно скрывали тот факт, что на самом деле ее внимание было приковано к местным мужчинам, входившим и выходившим из таверны напротив, а также обедавшим
Она видела нескольких рыжеволосых, но пока ни один не подходил под описание, которое дала ей девица из Ногалеса. Все рыжие, попавшиеся на глаза, скорее всего, были американскими туристами – соответствующий вид и, конечно, камеры на шеях.
Первым пунктом назначения в то утро был сам порт, но там, к удивлению Рыси, вокруг грузовых судов практически ничего не происходило. Ей удалось поговорить с одним рыбаком, выгружавшим свой улов. Рысь узнала, что в такое время большинство работников порта уходит на обед. А лучшим местом, по словам рыбака, было кафе «Касада» всего в паре кварталов оттуда.
Рысь решила сесть в кафе напротив, откуда хорошо просматривалась вся улица. Как и всегда, она привлекала восхищенные взгляды представителей обоих полов. Блондинки для местных были диковиной, поэтому Кэссиди, сама того не желая, привлекала еще больше внимания, чем обычно. Она умела игнорировать нежелательное внимание к своей персоне.
Конечно, сама она ценила женскую красоту, причем высоко, когда дело касалось сексуальных потребностей. Но ее взгляд никогда не останавливался подолгу на проходящих мимо женщинах. В то время как к ней самой жадные взгляды прилипали постоянно.
Минут через двадцать в кафе зашел дюжий мексиканец – косая сажень в плечах – с огромными бицепсами. Он хрипящим басом окликнул девушку за кассой, точно старую знакомую, и сделал заказ на испанском. Свое блюдо с буррито и пиво он отнес за соседний столик, Рысь в этот момент кокетливо сняла очки и широко улыбнулась, подняв взгляд на верзилу.
– Американка? – улыбнулся он в ответ.
– Ага. Тут у вас красиво.
– Si. Первый раз в Гуаймас?
– Именно. Вчера приехала. Бросила сумку в отеле и прогулялась по паре барчиков… до утра.
– Хорошо время провела?
– Это точно. И даже этого клевого чувака встретила. Собственно, я тут из-за него. Он сказал, что часто тут бывает и что мы обязательно пересечемся, если я зайду. Но я его еще не видела.
Улыбка мужика увяла, когда он понял, что роскошная блондинка интересуется кем-то другим. Но держался он приветливо.
– Он часто тут появляется?
– Да, он так сказал. Это же «Касада», так? – Рысь взглянула на вывеску у входа.
Мужик кивнул и прихлебнул пива.
– Как зовут твоего друга? Может, я его знаю.
Она опустила голову и сдавленно хихикнула, потом глянула на верзилу с застенчивой улыбкой.
– Хреново, конечно… Но за громкой музыкой, я не расслышала. А к концу вечера было уже как-то стыдно переспрашивать. Как бы то ни было, у него такое смешное имя…
Мексиканец заржал. Скорее всего, над ее детской непосредственностью и прямотой.
– Ну, он такой большой и рыжий, – сказала она. – Все, больше ничего не помню. Ни о чем не говорит?
Улыбка мгновенно исчезла с лица мексиканца, он опустил взгляд в свою тарелку. Рысь потупилась.
– Нет, прости. Я его не знаю, – он доел свой буррито, не сказав больше ни слова.
Когда Рысь встала, чтобы
– Думаю, тебе лучше забыть об этом парне. Ты, вроде, девочка хорошая. Оторвись тут по полной и езжай-ка домой.
Она потянулась за сумкой.
– Спасибо, мистер. Досвиданья.
Если раньше Рысь была не вполне уверена, то теперь сомнений не оставалось. Конечно, этот мужик знал того, кого она искала.
Когда ее белокурый ангел выпорхнул из кафе, Джек снова ощутила томительное любопытство, отозвавшееся приятной тягой внизу живота. Она смотрела, как светлый хвост раскачивался из стороны в сторону в такт движению крутых бедер.
Джек поднялась и последовала за Кэссиди, держась на безопасном расстоянии.
Глава восьмая
Мокорито, Мексика
Уолтер Оуэнс улыбался. Он разглядывал свой новый паспорт. Лицо на фотографии в подложном документе ни капельки не походило на то, которое Уолтер раньше видел в зеркале, если не брать в расчет расположение шрама и его величину. Единственное, что напоминало о перенесенной недавно пластической операции – небольшая гематома под носом, но ее легко было принять просто за неудачно легшую тень. На Оуэнсе были контактные линзы синего цвета и очки, волосы он выкрасил в темно-каштановый. Полная неузнаваемость.
Конечно, Уолтеру повезло, что он попал к Венсану, прекрасному хирургу с уникальным опытом полного преображения и, кроме того, ценными связями. Друзья доктора сделали Оуэнсу новый паспорт – неоценимая помощь в его ситуации.
Он все еще не мог привыкнуть к тому, каким стал. Он с ностальгией вспоминал свои привычные серые рубашки и черные брюки, но теперь приходилось отказаться от всего, что могло связывать его с прошлой жизнью. Уолтер засунул паспорт в задний карман новых коричневых брюк модного кроя. Он стоял у окна своей реабилитационной палаты и ждал, когда в доме Венсанов, через дорогу, погаснут огни. Оуэнс заставил себя подождать еще час, чтобы убедиться, что доктор и его жена заснули, и только потом вышел из палаты и зашагал по коридору клиники.
Уолтер не волновался за то, что контрабандисты, которые помогли ему бежать в Мексику, могли выдать его властям, ведь это поставило бы под угрозу их собственный бизнес. Но Уолтер не хотел оставлять в Мокорито свидетелей, тем более тех, кто знал о его смене внешности.
К счастью, кроме Венсанов ему не о ком было беспокоиться. О таланте доктора знало очень ограниченное число людей, а прибегнуть к его услугам можно было только по предварительной записи, так что в период восстановления Уолтер был единственным пациентом. Венсаны предприняли массу предосторожностей, чтобы защитить Оуэнса. Доктор ездил за новой одеждой для него и краской для волос в Кульякан, за сто километров от Мокорито. Венсан даже сам сделал снимок для паспорта. Но Уолтер не мог позволить доброте доктора поставить под угрозу свой образ жизни и свободу. Оуэнс сумел изменить внешность и манеры, но его стремление творить и намерение стать тем, кем сделать его могли только маски, никуда не делись. Эти стороны его личности не имели отношения к произошедшим переменам. Между тем, именно это двигало Уолтером все прошедшие годы. Его лица нужны были ему как воздух. Без них все теряло смысл.