Пропавшая

Олейник Татьяна

— Хорошо, обязательно позвоню! — в этой ситуации бесполезно спорить, проще согласиться. И неважно то, что будет глубокая ночь, когда я приеду на станцию. Они все равно не лягут спать, пока не дождутся моего звонка.

Попрощавшись, выхожу из квартиры. Потом быстро спускаюсь по лестнице с шестого этажа, не люблю ездить на лифте, однажды застряла в нем между этажей. Очень сильно перепугалась, когда кабинка неожиданно дернулась, и погас свет. Пришлось целый час просидеть в заточении. Вот с тех пор и хожу пешком.

На улице идет дождь со снегом. Быстро добегаю

до машины и сажусь в теплый салон.

В нашем городе нет железной дороги. Ближайшая станция в трехстах километрах, в небольшой деревне посреди леса. Поезд с мужем прибудет в три часа ночи, так что выезжаю заранее, чтобы успеть вовремя. Если опоздаю, то Максиму придется ждать и мерзнуть на улице.

Выехала за три с половиной часа до поезда. В одиннадцать тридцать уже стемнело, и ехать стало некомфортно. Пока выезжала из города, встречные машины слепили светом фар. Но когда добралась до трассы, оживленность на дороге стала меньше, и можно было немного расслабиться и включить дальний свет.

Через двадцать километров от города расположился пост ДПС, обычно там редко дежурят патрульные, в основном они выезжают на трассу.

А сегодня вечером сотрудники ДПС стояли на выезде из пригорода, проверяя всех подряд, и я не стала исключением.

Представившись, уставший инспектор попросил мои документы, а убедившись в том, что они в порядке, задал пару стандартных вопросов.

— Куда направляетесь в такое время?

— На станцию мужа встретить, — вежливо улыбаюсь.

— Ясно, счастливого пути и аккуратней на дороге, — он отдает честь и отпускает меня на все четыре стороны. Не люблю, когда останавливают, вроде ничего такого, а время все равно отнимают.

Включаю музыку и, сделав звук громче, направляю железную лошадку по мокрому асфальту, навстречу любимому мужчине, по которому безумно соскучилась. В груди ощущается приятное томление, а сердце быстро бается, поторапливая меня.

Семь лет в браке, а как будто только вчера познакомились. У Максима частые командировки, может, поэтому мы не успели надоесть друг другу. Впрочем, это не важно. Он любящий и заботливый муж, который ни разу не дал повода усомниться в себе. Я чувствую себя рядом с ним, как за каменной стеной.

От размышлений и воспоминаний меня отвлекает странный звук со стороны правого переднего колеса. Выключаю музыку и прислушиваюсь: «Вроде какое-то шуршание!?». Кажется, что колесо немного спустило. Сбрасываю скорость для того, чтобы остановиться на обочине и убедиться в исправности колеса.

За сто километров от ближайшего населенного пункта на трассе нет ни души. Остановив автомобиль, включаю фонарик на телефоне и выхожу на улицу.

Если честно, то жуткая обстановка пугает и вызывает настойчивое желание вернуться в салон и уехать как можно быстрей. Вокруг темно и сыро, от света фар никакого толка, он освещает только дорогу впереди и выхватывает жуткие тени от деревьев, еще

больше нервируя меня.

Оглядываясь по сторонам, обхожу машину. Подсвечивая фонариком, осматриваю правое колесо. Оно действительно спущено процентов на семьдесят.

Выругавшись сквозь зубы, иду обратно для того, чтобы нажать на кнопку, открывающую багажник. Потом достаю компрессор, втыкаю шнур для питания в прикуриватели, кладу компрессор на пассажирское сидение и возвращаюсь к спущенному колесу.

Ежась от холода и сырости, с трудом откручиваю колпачок от соска и присоединяю компрессор. Пока колдовала над поломкой, ругала себя за то, что заранее не проверила исправность машины, теперь еще руки испачкала.

Наблюдая за стрелкой манометра и слушая, как гудит моторчик, боковым зрением замечаю, как в лесу промелькнул голубоватый свет. От неожиданности вздрагиваю, резко оборачиваюсь, но ничего не вижу. Настороженно вглядываясь в ночную черноту, жду немного, чтобы убедиться в том, что ничего нет: «Наверное, показалось!»

Выключила компрессор, закрутила сосок и направилась к багажнику, и стоило мне его закрыть, как неожиданно все вокруг заливает яркий голубой свет. Он слепит меня.

А потом я теряю сознание.

***

— Мамочка, тебе плохо?! — испуганно воскликнула Снежа, размазывая потекшую тушь по щекам.

— Нет, нет, все хорошо, — взяла ее за руку и усадила рядом с собой. — Все хорошо, теперь все будет хорошо, — шептала я и целовала ее в щеки, в лоб и макушку.

— Ира? Это правда, ты?!

— Да, Максим, это правда, я! — посмотрела на бывшего мужа. Он держал свою жену за руку и с недоверием смотрел на меня.

Что ж, я могла понять его, да и винить его не в чем. Он жил, как мог. В прошлом я безумно любила этого человека, но сейчас чувств нет. К счастью, вернулись только воспоминания и это к лучшему. Не хотелось бы испытать боль и разочарование от того, что у мужа теперь другая женщина.

— Но как это возможно? — было видно, что он хочет подойти к нам, но присутствие супруги и нежелание обидеть её остановили его.

— Думаю потрясений на сегодня достаточно, — подал голос Валентин Борисович. — Пациентке пора принимать лекарства, а вы можете навестить ее завтра.

— Я никуда не уйду, — категорично заявила Снежанна, скрестив руки на груди.

— Милая, я никуда не денусь, — крепко прижала ее к себе и поцеловала. — Завтра мы обязательно увидимся. Ты ведь уже большая и сама сможешь прийти ко мне.

— Ладно, только я приду утром. Можно? — она посмотрела на врача.

— Думаю, ради такого дела мы сделаем исключение и изменим время посещения индивидуально, — Валентин Борисович улыбнулся и поманил ее за собой, намекая на то, что пора прощаться.

— Я очень сильно люблю тебя, — наконец-то сказала то, что давно хотела.

— Я тоже, — мы обнялись напоследок и нехотя разомкнули руки.

Все ушли, а я еще долго улыбалась и ощущала прикосновения и запах моей малышки.

«Какая же она все-таки взрослая! Розовый ёжик!» — улыбка вновь расцвела на моих губах.