Пропавшая
Шрифт:
— Значит близко либо воинская крепость, либо слишком бедная деревушка, — подумала, оглядывая окрестности на предмет разбойников или как их там. Оказалось второе.
Я проковыляла до первого неказистого домишки на окраине и, приблизившись к окошку, без магического пузыря, затянутого чем-то похожего на бычий, постучала в раму. Раз, другой, третий. Было тихо, никто не откликался. Прошла медленно до двери и стукнула еще пару раз. Опять тишина. Осторожно толкнула двери и вошла в предбанник, по-нашему сени. Потом стукнула в другую дверь, рядом. Тишина. Толкнула и ее и вошла в полутемную
— Есть кто дома? — спросила негромко, — Ау, откликнись кто?
Послышалось негромкое кашляние и кряхтение. Потом услышала старческий голос.
— Кто там?
— Можно войти? — остановилась я около дверей.
— Уже ж вошла, — проворчал кто-то, и из-за темной занавески вышла маленькая женщина.
— Гном, что ли? — уставилась я не нее, а она на меня.
— Кто ты и зачем пришла? — голос был приглушен.
— Вот зашла попроситься переночевать, — опомнилась я, приглядываясь к хозяйке дома, — помогите мне. Пожалуйста.
— Давно идешь? — кивнула она на мои грязные ноги.
— Недавно, но трудно, — ответила я.
— Ну, тогда присядь, раз так. Устала, поди.
Она показала рукой на лавку, стоящую у стола и сама присела напротив. Приглядевшись, я поняла, что это не гном, слава Богу, а женщина с горбом, который искривил ее фигуру. Да и сама, видимо, была небольшого роста, и еще это, вот и показалась сразу чем-то вроде гнома. Хотя, откуда я знаю, какие они. Разве что по книгам да фильмам. И еще этот странный мир с его магией и перевертышами.
— Есть хочешь?
— Да, — кивнула я, — и еще можно попить?
Она резво вскочила и прошла в угол. Принесла ковш с водой.
— Меня зовут Рутиша, можно просто Рут, — говорила она двигаясь по небольшому пространству комнаты и кухни одновременно, выставляя на стол хлеб, чашку с кашей, бутыль с молоком.
— А тебя как? — спросила она, присев уже за стол и подперев подбородок рукой, поставив локоть на стол.
— Лана, — сказала я, улыбаясь, между ложками с вкусной горячей кашей.
— Откуда и куда путь держишь, Лана?
— Иду в столицу. Вот заблудилась. Оторвалась от своих и иду уже, Истинный знает, сколько времени. Здесь есть, где можно одолжить лошадь, на время? Оставлю в залог вот, — и я сняла серьги, еще земные покупки.
Рут поглядела на них.
— Можно. У старшины есть. Пока не начался покос, можно и попросить. Думаю, что даст. Ведь судя по твоей хоть и рваной одежде, ты женщина из богатых?
Я кивнула, подтверждая.
— Во-от, — протянула она, — а сейчас протоплю тебе угол в конце коридора. Там печь, а воды сама наноси. Как протопится, вымойся. Рубашку дам и порты тоже. Уж не обессудь, от мужика осталось. Мое-то на тебя не полезет, — улыбнулась она и ушла за дверь.
Я сидела, прислушиваясь к ее возне за дверью. Потом склонила голову на руки и глаза закрылись как-то сами. Очнулась от легкого толчка в плечо. Передо мной стояла, улыбающаяся Рут.
— Тю-ю-ю, — пропела она, хихикая, — Ты уж вовсе уморилась. Иди. Я сама воду наносила. Жаль было тебя будить. На вот, — и сунула мне в руки какие-то вещи, — потом наденешь и вон туда спать ложись.
Она указала за занавеску, откуда
— А как же вы? — уставилась на нее сонными глазами.
— Не боись. Мне найдется ложе. Чай я не в гостях, дома.
Я кивнула еще раз и вышла в коридор. Уже почувствовав тепло, прошла за дверь в угол. Там была небольшая печка с чаном и лавка вдоль стены. Рядом стоял еще один чан с водой. Разбавив его ковшом с горячей, разделась, свалив кучкой рванье в сторонку, и начала помывку. Сначала было неудобно, потом приспособилась и даже разнежилась на мокрой лавке, в тепле, с водой и мыльным раствором.
Через час уже лежала в темном углу на мягком матрасе, вытянув усталые ноги и через минут пятнадцать, после магического лечения стопы, что пришлось больше всего потрудиться, уснула сном младенца.
Глава 37
Едва развиднелось, и я проснулась. Поняла не сразу где, а поняв улыбнулась и сладко потянулась. Давно так не спала, даже все косточки выпрямились и мышцы отдохнули. Зевнув, еще раз потянулась и прислушалась. Было тихо, только где-то за стеной слышны были какие-то шаги или шуршание подошв. Я насторожилась.
— А где Рут?
Подскочила с постели и выглянула за своеобразную ширму. В комнате едва было видно. Вероятно, только приближался рассвет. Пригляделась. На столе находился вчерашний остаток хлеба в чашке под куском чистой холстины, стоял жбан и кружки. Женщины не было видно. Подошла к окну и не смогла разобрать, что во дворе. Тихо открыла двери и выбралась на порожек. Во дворе было светлее. Недалеко находилось еще одно строение, как поняла сарай или хлев, и там слышался голос моей хозяйки. Она что-то говорила ласково, и слышались пришлепывания. И я поняла, что она там с каким-то животным, скорее с коровой, раз молоко есть в доме. Вспомнила свою Гулу, и улыбнулась.
— Раз есть корова, то женщина хорошая и добрая, — подумала я и ушла в дом, успокоившись.
Пройдя в угол, где мылась, нашла воду в чане, еще теплую, плеснула в лицо и утерлась оставшимся после бани куском полотна. Присела за стол и отрезала кусок хлеба. Жевала и думала:
— Давно, еще со времен встречи с Гулой, еще не была так спокойна. Видимо, что-то все же есть у них одинаковое.
Я прислушалась к звукам за стеной дома. Потом, убрав за собой крошки, вышла во двор. И тут как раз из сарая вышла Рут, придерживая бадейку с молоком.
— О, ты ранняя птаха, Лана. Тогда помоги мне.
И протянула ту бадейку. Я подхватила и двинулась вслед женщины. Потом мы цедили молоко через чистую тряпицу в те два жбана, что стояли на столе и остатки, она налила мне.
— Пей, — улыбнулась она ласково и присела за стол, — молоко-то свежее.
— А это куда? — кивнула я, показывая на заполненную посуду.
— А это на обмен. Пойду к старшине там и поменяю на хлеб и еще кое-что из еды. У меня есть в погребе, что с моего огорода, да только вот мяса либо птицу и яйца меняю на молоко и сметану. Благо, что коровка помогает. Без нее пропала бы. Когда старик мой был жив, то кормились хорошо, потом без него стало трудно.