Пропавшая
Шрифт:
Я вернулся домой в начале седьмого. Была суббота; Гарик ещё не вернулся, и коридор освещало только мерцание телеэкрана из большой комнаты. Я оставил рюкзак у двери, разулся и вошёл.
– Привет, мам. Игорь ещё не приходил?
Мама подняла на меня свои потускневшие, добрые глаза. В просторном старом кресле её тельце, казалось, терялось, усыхало под толстой шерстяной тканью.
– Уехал, ещё утром, до тебя. Вернётся сегодня, наверняка.
– "Уехал"? Откуда ты знаешь?
– Так он вещи свои взял. Шляпу, портфель, костюм приличный. Он мне давно уже ничего не говорит, да я-то всё знаю. А абонемент оставил, странно...
Я выдвинул из угла пахнущий
– Как он вообще? Вчера начал рассказывать, как у них здесь всё обстоит - самому жить расхотелось.
– Так с чего же здесь радоваться, Митя.
– Мама щёлкнула пультом; мечущийся по экрану ведущий "политического ток-шоу" стал орать немного тише.
– Ты правильно всё сделал. Выбрал, где потеплее, уехал вовремя. Теперь какое-никакое, а место себе нашёл. А Игорёк...
– Голос её замер; в последнее время она иногда теряла нить на ровном месте.
– А, вот. Тебе то, что ты сейчас делаешь, нравится?
– Нравится, - честно ответил я.
– Так бывает и эдак, я две редакции за последний год сменил, но вообще - нравится.
– Вот. А он... Умный вроде человек, а попался на такой ерунде. И я же ему говорила, тогда ещё, да что толку... Ну, ты помнишь, как всё было. Всё сразу ему захотелось. И в городе остаться, и мне помогать, и любимое дело... А тут и филиал факультета под боком, и работать вроде бы есть где, и всё. Ну, вот и получил своё "всё сразу". Теперь его и мусор вынести не допросишься, какая там помощь. Да я не серчаю, вижу, тяжело ему...
Мама отвернулась и отхлебнула чаю из кружки. Рядом на блюдце поблескивал в темноте кусок козинака.
– Тяжело ему. А меня как тогда не слушал, так и сейчас. Хоть ты с ним поговори - тебя, может, и услышит. Это ж я тут уже корни пустила, куда мне теперь ехать, а он молодой ещё, ему жить надо... Поговори.
Я обещал, что поговорю. Разогрел суп из холодильника, поужинал и пошёл спать. Уводя разум в сон, перед глазами тасовались сегодняшние, так и не оформившиеся в одну историю образы: Виктория Павловна, Настя, призрак Светы, гуляющий по стенам и столбам. Но больше всего почему-то Гарик. Я думал о том, что сказала мама, и в обычной, по сути, истории моего брата, бедного российского лабработника, появлялся как будто новый смысл. Гарик, как и весь этот город, словно и хотел ехать вперёд, в цивилизацию, но делать что-то для этого не торопился. Поэтому никакой "всемирной деревни" здесь не было - была деревня обычная, глухая и замкнутая на себе. А тот "последний город", который должен приравнять первое к второму, сюда, как видно, пока не дошёл. Во сне я, кажется, видел умершего отца, стоящего вместе с матерью и с вилами в руке на фоне таблички "Вяземское - 40 лет".
Утро следующего дня началось с запаха свежей яичницы. Подсолнечное масло, колбаса, петрушка. Продрав глаза, я прошёл на кухню - Гарик танцевал перед плитой, одной рукой переворачивая яйца, другой помешивая кофе в турке.
– Здоров. Всю ночь вчера квасил? Признавайся.
Гарик обернулся - бодрый, но с каким-то нездоровым блеском в глазах.
– Вроде того.
Перегаром от него не пахло. Брешет. Я приземлился за стол, размышляя, что это ещё могло быть. Уехал, при полном параде... Какая-нибудь дама, разве что? Но к чему тогда конспирация?..
– Как твоя история вчера?
– спросил Гарик, наливая мне кофе с гущей.
– Нашёл что-нибудь?
– Что-нибудь нашёл, да всё пока не то. Не складывается. Пиши я для какого-нибудь "спидинфо", всё равно: даже утку склепать не из чего.
– Ну, а ты чего ждал. Если наши следаки
– Да ты издеваешься.
– А вот не надо тут, - взъершился вдруг Гарик.
– Ты шерлокхолмсов насмотрелся или "Оборотней Петербурга"? Если первого, то суперсыщиков на свете не бывает, а если второго... Есть такие менты, что просто хорошо работают. По-человечески.
– Ладно, ладно, что ты так сразу. Мир.
Реакция Гарика меня удивила, но мысли очень скоро отдрейфовали в другом направлении: пришло время решать, куда идти и что делать дальше. Можно было обойти остальных знакомых Светы, но из сбивчивого рассказа Иры я понял, что ближе неё у пропавшей и близко никого не было. Черновой план был такой: позвонить Ире и попытаться разыскать того самого отвергнутого Джаса, а потом попытать счастья в отделении полиции. Если тут провинция, если, как Гарик сказал, тут всё "по-человечески", то и там могут что-то рассказать, несмотря на любые инструкции. Общие перспективы выглядели неважно, но раз уж я взял это дело забавы ради (и всё ещё убеждал себя в этом), нужно было хоть что-нибудь делать. Я попрощался с мамой, спустился на лифте, вышел в грязненький, тоже обклеенный листовками двор... И картинно, по-киношному стукнул себя по лбу. Какой же я был дурак. "Столичный журналист"...
Виктория Павловна ответила после первого гудка.
– Да? Ах, это вы, Митя. Что... что-то выяснилось?..
– Пока нет. Но может. У меня ещё пара вопросов... один вопрос. Сколько всего вы развесили объявлений? Рукописных, печатных, любых?
– Ох... И не припомню точно. Сто двадцать, может, сто пятьдесят... Могу найти чек с почты, я там копировала...
– Нет, спасибо. Я перезвоню.
Лицо Светы Белкиной смотрело с каждой стены, с каждого придорожного дерева. Объявления висели на лавочках, на машинах, на грибках детских площадок. Тысячи и тысячи листов, якобы развешанных одной старой женщиной. Не знаю, как я не заметил этого раньше - но теперь ухватился за факт, начал крутить его в голове, и тут же вылезла следующая странность. Две недели. Почти две недели уже висела по всему городу эта листва, и ни один дворник, ни один рьяный коммунальный работник на них не покусился. Кто-кто, а я в такие чудеса не верил.
Со встречей с мэром всё вышло довольно забавно. Изначально я собирался идти постепенно, от приёмной к секретарю, от секретаря к помощнику, чтобы желательно получить ответ на каком-то из этих этапов - но едва увидел фамилию мэра, как тут же направился прямо в высокие кабинеты. И совсем скоро на пороге меня с широкой улыбкой встречал Иван Аркадьевич Шеин, бывший редактор газеты "Вяземская пятница".
– Дмитрий Девяткин! Вот уж кого я не ожидал узнать в лицо. Вы ведь, когда у нас подрабатывали, в десятом классе учились - можно сказать, ещё пешком под стол...
– Иван Аркадьевич от души рассмеялся и сложил руки на груди. Он, казалось, тоже остался прежним, не превратился в хрестоматийного политика-чиновника в костюме, разве что брюшко выросло заметно.
– Вот только как мне теперь вас называть? Дмитрий...
– Имени достаточно. Спасибо, что сразу меня приняли. Я даже как-то не ожидал.
– Что вы, что вы. Моё удовольствие. После стольких-то лет... Вы по делу или так?
В приёмной повисла странная тишина. Секретарша за столом, как будто бы тоже знакомая мне девушка примерно моего возраста, притворилась совершенно поглощённой чем-то важным у себя на экране.
– По делу.
– Хорошо. Тогда пройдёмте внутрь.
Как только за нами закрылась дверь кабинета, Иван Аркадьевич слегка посерьёзнел.