Пропавшие без вести
Шрифт:
О ней, казалось, забыли. Осколок правящей династии, она жила тихо и незаметно, подобно десяткам приживал, населявших Влахерн. Казна выделяла ей деньги, их было немного, но Ксении хватало. Свитки не стоили дорого, а драгоценности она не покупала.
Сватовство русского князя ошеломило Ксению. Зачем? Мало ей Танкреда? Согласия у нее, однако, не спрашивали. Андроник, вызвав принцессу, сообщил о принятом решении и ухмыльнулся, разглядев смятение племянницы.
– Думаю, ты понравишься русу, – сказал, наслаждаясь моментом. – Славяне ценят крепких женщин: те рожают сильных воинов. Красота
Ксению передернуло. Лысый похотливый старик вызывал у нее омерзение.
– Да! – Андроник поднял палец. – Не вздумай совершить глупость. Русы ценят девственность. У них есть обычай после брачной ночи показывать гостям рубашку невесты. Если на ней нет крови, распутную возвращают родителям. Я задолжал Ивану и не хочу, чтоб он потребовал золото. Если вернет тебя, в Константинополе не показывайся!
Ксения расстроилась. Она знала, что русы – дикий народ, но не настолько же! С невинностью, положим, у нее в порядке, но зачем демонстрировать рубашку?! Варвары! Ксения навела справки и огорчилась еще больше. Оказалось, ради этого брака князь заточил в монастырь первую жену. Для руса она игрушка в политике…
С горечью взошла Ксения на палубу корабля, плывшего в Херсонес. Свита, сопровождавшая принцессу, была жалкой. Две служанки, охрана из латинских наемников, которая по прибытии в Херсонес отправится обратно, да старичок-протоспафарий по имени Леонид. Купцы, и те путешествуют богаче. Надо отдать должное Леониду: он старался сделать дорогу приятной. В портах, куда корабль заходил пополнить припасы, Леонид покупал самые лучшие продукты, если отплытие задерживалось, снимал посольству комнаты в гостинице. Платил щедро. Ксения как-то подслушала: капитан судна сказал Леониду: хорошо сопровождать принцессу! Казна денег не пожалела. В ответ Леонид хмыкнул: чиновнику средней руки на дорожные потребности выделяют больше. Ксения догадалась: Леонид платит за нее из своего кармана. Она предложила ему денег, но чиновник отказался.
– У меня много! – сказал принцессе. – Продал дом в Константинополе.
– А где будешь жить? – удивилась Ксения.
– В Киеве, – ответил старик. – У меня там зять.
Влахерн сэкономил даже в этом. Поскольку Леонид ехал к зятю, невесту поручили доставить попутно. Эта мысль привела Ксению в бешенство. Ее не только сбыли, как залежавшийся товар, но не пожелали оплатить перевоз.
В Херсонесе их ждали люди князя. Три сотни бородатых суровых воинов, слуги и зять Леонида Алексий. Они встретили принцессу с великим почтением. Ксения воспряла духом, но ненадолго. Алексий проводил время в разговорах с тестем, служанки напропалую кокетничали с воинами, принцесса чувствовала себя покинутой.
Путь в Киев был долгим. Они плыли по реке, охрана шла сушей. У порогов (их на Днепре набралось целых семь) лодьи приставали к берегу и ждали, пока их перетянут. Ночевали в шатрах. Ксению окружали мужчины: это стесняло ее. Она не привыкла к путешествиям и страдала от неудобств. Русы не обращали на это внимания. Ксения злилась и все больше ненавидела будущего мужа. К моменту, когда показался Киев, она была на грани истерики.
– Красивый город! – сказал Леонид,
Ксения чуть сдержалась. Леониду хорошо – он едет к родне. А Ксения? Принцессу раздражало все. Деревянный город, шумные толпы, встречавшие посольство на улицах, любопытные взоры, которыми ее словно раздевали. Люди тянули головы, стремясь разглядеть заморскую царевну, они кричали и махали руками, но Ксения не замечала их радости. Она ощущала себя чужой.
Свидание с женихом огорчило еще больше. Князь встретил ее вежливо, но без радости. В глазах его скользнуло разочарование. Ксения это заметила и пала духом. Следующие дни прошли, как в тумане. Подготовка к свадьбе, долгое венчание в соборе, пир в душных палатах, речи, из которых она не понимала ни слова, – все это утомило донельзя. Когда под рев и пьяные крики они отправились в спальню, Ксения облегченно вздохнула. Сейчас она исполнит долг и отдохнет.
Служанки совлекли с нее парадные одежды и, накинув ночную рубаху, удалились. Князь раздевался сам. Ксения успела разглядеть мужа. У него было мускулистое тело, испещренное шрамами. «Варвар!» – подумала Ксения. Набросив рубаху, князь нырнул под одеяло и придвинулся к ней. От него несло вином и потом. Ксения поморщилась. Она не догадывалась, что от нее пахнет не лучше. Накануне она вымылась в бане, переоделась в чистое, но жаркий день и тяжелая одежда сделали дело. Весь день Ксения обливалась потом. Тот смыл пахучее масло, которым умастили ее служанки.
Князь обнял ее, рука его скользнула ей под рубаху и заелозила в срамных местах. Ксения напряглась. Будучи девушкой образованной, она знала, что происходит в постели у мужчины и женщины, но теория отличалась от практики. То, что делал сейчас муж, Ксении казалось постыдным. Он что-то шептал ей на ухо, но Ксения не различала слов. Лежала, как бревно, не реагируя на ласки. Он вздохнул, задрал ей рубаху и навалился сверху. Боль, пронзившая тело Ксении, оказалась острой. Принцесса закусила губу, но крик сдержала. Не дождется!
Насытившись, муж отвалился и уснул. Ксения лежала, глотая слезы. Какая она несчастная! Почему Влахерн вспомнил о ней? Теперь вот это станет повторяться из ночи в ночь, ей придется молиться и терпеть. Ради этого она появилась на свет? Лучше б умерла маленькой…
Настрадавшись, принцесса забылась и очнулась с рассветом. Князь уже проснулся и теперь умывался, фыркая над тазиком. Варвар! Закончив, муж обернулся и, заметив взгляд Ксении, подмигнул. Ах, так!
Ксения стащила с себя рубаху и швырнула на пол. Бурое пятно на белом виссоне выделялось яркой кляксой.
– Забирай!
– Зачем? – удивился князь.
– Покажешь гостям! У вас, варваров, так принято!
Лицо князя побагровело.
– Дура!
Он повернулся и вышел.
Ксения не поняла значения сказанного, но догадалась, что это не комплимент. Она хотела окликнуть мужа и выяснить, но явились служанки. Ксения сдержалась – разберутся. Служанки умыли и причесали княгиню, помогли ей одеться. Одна, хихикнув, подняла рубаху и небрежно бросила в корзину с грязным бельем. Из чего Ксения сделала вывод: насчет нравов у русов дядя что-то напутал.