Пропавшие без вести

Козловский Юрий Николаевич

— Потому, что в деле Дениса Красильникова промелькнул похожий на него человек. Точнее, с таким же цветом лица. Свидетель видел, как за день до исчезновения Красильников разговаривал с ним около своего подъезда. Согласись, это достаточно веское основание для моего любопытства.

— И ты решил, что это был Вампир? — Сигизмундов оставался спокоен, но по некоторым признакам Николай определил наметанным взглядом, что полковник напрягся, как почуявший опасность хищный зверь.

— Нет, — ответил Лесовой. — Это был не он. У доктора волосы совершенно седые, а по словам свидетеля, у того человека они были темными или черными. И возраст не тот. Этому, на взгляд свидетеля, было не больше тридцати. Но все-таки такое сходство настораживает, не так ли?

— А

из-за недостатка информации ты не можешь сделать нужные выводы? — подхватил полковник. — Ладно, я отвечу на твой вопрос. Но начать придется издалека.

— Разве у нас мало времени? — делано удивился Николай и, устроившись удобнее на стуле, приготовился слушать.

— Но учти, — полковник не поддержал шутливого тона. Мало того, Лесовой чувствовал, что его не оставляет возникшее напряжение. — То, что ты услышишь, — не для чужих ушей. Это секретная информация, а ты подписал соответствующую бумагу.

— Зачем напоминать? — поморщился Николай. — Не маленький…

— В этой истории много непонятного, — Сигизмундов не обратил внимания на реплику. — Даже таинственного. Ты ведь у нас законченный материалист? Вот и попробуй разыскать рациональное объяснение истории нашего генерала.

Сейчас ему пятьдесят один год, а докторскую диссертацию по психологии он защитил в двадцать пять. Несмотря на молодость, он уже тогда пользовался авторитетом среди психологов и психиатров. Он часто консультировал КГБ и МВД, разоблачил кучу симулянтов, которые косили под психов, пытаясь таким образом уйти из-под суровой статьи. А однажды к нему пришел чин из специального отдела КГБ и попросил разобраться с интересным случаем потери памяти. Ну, ты знаешь, бывает такое — человек пропал, его ищут, а он вдруг сам выходит к людям черт знает на каком расстоянии от дома и при этом не помнит ни своего имени, ни того, где был и что с ним случилось. Георгий Шалвович согласился — и увяз в этом деле с головой. Гэбисты подкидывали ему случаи один интереснее другого, и он занимался этими людьми до девяносто первого года, когда рухнул Комитет, а спецотдел был разогнан как притон мракобесов. А через пару лет отдел тихо возобновил свою работу, и доктор снова занялся тем же делом.

— Значит, у него получалось? — предположил Николай. — Он восстанавливал им память?

— Тут можно судить по-всякому. Они вспоминали свое имя, прежнюю жизнь, но про тот период, когда находились в розыске, рассказывали такое… Память возвращалась к ним урывками, доктору приходилось буквально вытаскивать информацию из подсознания. Почти все утверждали, будто встречались со странными людьми, которые каким-то образом перенесли их в непонятное место, где небо всегда закрыто облаками, где нет дня и ночи, а царят вечные сумерки. Таких, как они, там было много, и все занимались работой, смысла которой никто не понимал. В общем, несли такую чушь, что те, кто по долгу службы знакомился с этими рассказами, считали их бредом, галлюцинациями, навеянными под воздействием каких-то психотропных препаратов. Но с какой целью, ответить никто не мог.

— А доктор, стало быть, смог? — спросил Николай. Еще в милиции ему приходилось читать справки, в которых говорилось о таких случаях. Врачам удавалось восстановить пациентам память о прошлой жизни, но период отсутствия у всех оставался черным пятном. Во всяком случае, ему не приходилось слышать, чтобы кто-то из них вспомнил все.

— Доктор, может быть, и смог, — вздохнул полковник, — но мне об этом он не рассказывал.

— Ты так и не объяснил, что все-таки с ним случилось, — напомнил Лесовой.

— Георгий Шалвович занимался беспамятными потеряшками до две тысячи третьего года, а потом пропал сам. К этому времени он остался без семьи, и хватились его только на третий день. Когда вскрыли квартиру, в ней еще стоял слабый запах озона и скошенной травы…

— Ничего себе! — не удержался Николай. — А дальше-то что было?

— Дальше? Дальше он через год вышел к маленькому поселку в Оймяконском районе Якутии, напугав местных жителей своей внешностью. Там вокруг сопки да тайга, и всего одна

дорога до районного центра, поэтому никто не мог понять, откуда он взялся. А сам он молчал. Хотя, в отличие от других потеряшек, не лишился памяти. Во всяком случае, он помнил, как его звать. А когда его доставили в Москву и за него взялись бывшие коллеги из спецотдела ФСБ, он заявил, что не помнит, где провел целый год. Ясно было одно — во время отсутствия с ним произошло что-то очень страшное. Те, кто знал его раньше, не узнавали доктора. Они помнили его здоровым мужчиной с нормальным цветом лица и черными волосами, а в кого он превратился, ты сам видел. Ему даже пришлось доказывать, что он — это действительно он, напоминая бывшим знакомым такие факты и подробности их знакомства, которые никто другой знать просто не мог.

Потом от него отстали, и доктор добился встречи с нашим министром. О чем они разговаривали, не знает никто, кроме них двоих, но результат видишь сам. Был создан наш отдел, и доктор уже несколько лет возглавляет его.

— Выходит, он рассказал министру что-то настолько важное, что тот даже сделал его генералом? — предположил Лесовой. — Но почему тогда он не делится информацией с нами, своими сотрудниками? Может быть, тогда и розыск пошел бы веселее? А он вместо этого заправлял мне, что это направление работы, поиск пропавших, появилось в отделе сравнительно недавно.

— Он не соврал, — жестко ответил полковник. — Вампир никогда не врет. Если он хочет что-то скрыть, то просто промолчит. И сам решает, какую информацию доводить до подчиненных, а какую придержать.

— Хорошо! — сказал Николай. — Буду знать свое место.

— Обидчивый, да?

— Да нет, просто расслабился в тепличных условиях, нюх потерял, — невесело улыбнулся майор.

— Вот и хорошо, что ты это понимаешь, — улыбнулся в ответ Сигизмундов. — А теперь иди к Вампиру и расскажи ему во всех подробностях то, что рассказал мне. И не пытайся что-нибудь утаить, все равно не получится. Иди. Пока дойдешь, я ему позвоню.

— Можно еще один вопрос? — спросил Николай, поднявшись со стула.

— Давай.

— Скажи, а тебе откуда это все известно?

— Что — все? — Сигизмундов сделал вид, что не понял.

— Ну, про доктора…

— Много хочешь знать! — полковник улыбнулся и взялся за телефонную трубку…

Глава 16

А меня не бойся!

Бойко отстукивавшая что-то на компьютере Ниночка встретила Николая доброжелательной улыбкой. Он улыбнулся в ответ, заглянул ей в глаза и вдруг почувствовал, как между ними проскочила невидимая искра. С ним бывало такое — встретишься с женщиной глазами и сразу понимаешь, что ты ей, по меньшей мере, небезразличен и одним взглядом дело вряд ли закончится. И всегда оказывался прав. Значит, суждено познакомиться с Ниночкой поближе, подумал он. Правда, Сигизмундов пугал страшными карами, которые Вампир может обрушить на голову обидчика своей любимицы, но ведь Николай вовсе не собирался обижать ее!

— Георгий Шалвович ждет вас! — сказала девушка и даже вышла из-за стола, чтобы открыть перед Николаем дверь. Сегодня она показалась майору еще привлекательнее, чем в прошлый раз.

Вампир с насупленным видом сидел за совершенно пустым столом. Жестом указав Лесовому место за столом для совещаний, он коротко приказал:

— Выкладывайте.

Майор со всеми подробностями рассказал ему обо всем, что случилось с ним не только сегодня, но и в последние два дня. Следуя совету полковника, он не стал скрывать ни стычки с мордоворотами, ни встреч с женами своих пропавших друзей. Все это время на белом лице доктора не было заметно никаких эмоций. Он сидел, глядя Николаю в глаза и почти не шевелясь, только тихонько постукивал пальцами по столу, отбивая мерный такт. Его взгляд и ритм постукивания производили какое-то странное впечатление. Николаю даже показалось, что доктор, кроме его слов, прислушивался к чему-то еще. Уж не применял ли он какие-то свои психологические приемчики?