Пропавшие в раю

Нури Альбина

Он был красив не рафинированной, слащавой, женоподобной красивостью, а настоящей мужской красотой со всеми положенными составляющими: волевым подбородком, мощными бицепсами, широким разворотом плеч, узкими поджарыми бедрами. Волосы у него чуть вились, Алексею это почему-то не нравилось, и он коротко стригся, демонстрируя безупречно вылепленный, правильной формы череп. У него были четко очерченные чувственные губы и большие глаза удивительно яркого голубого цвета, что особенно необычно при темных волосах.

Маруся каждый раз замечала, как смотрят на Лешу другие женщины. Не просто смотрят, а прямо-таки

пялятся. Страшно гордилась им, но каждый раз вспоминала слова матери о том, что она, деревенская девчонка, не чета такому мужчине. Хотя, конечно, деревенские барышни тоже разные бывают. Иные умудряются так обтесаться и адаптироваться в городских джунглях, что держись, столица!

Но это было не про Марусю. Тихая, робкая, уступчивая, она так и не научилась держаться уверенно и раскованно. Одевалась со вкусом, но без лоска. Улыбалась застенчиво, говорила тихо. Не умела показывать характер, брать напором, острословить. Не слепила из себя роковую красотку. Не сделала карьеру – да и не стремилась к этому. Правда, в институте отучилась. Но как пришла после окончания учебы работать в детсад, так и проработала почти десять лет. Ни амбиций особых, ни честолюбия.

Внешне Маруся тоже проигрывала мужу. Нет, страшненькой не была, но, как говорится, он как мужчина гораздо более эффектен, чем она как женщина. Стройная, но несколько угловатая фигура. Милое, однако ничем не примечательное личико. Правда, темно-каштановые волосы длинные и густые, а кожа сливочная, безупречная, и цвет лица такой, что ни пудрой, ни румянами, ни тональным кремом она в жизни не пользовалась. Не было необходимости. К тому же выглядела Маруся намного моложе своих тридцати с небольшим. Их с Алиской часто даже принимали за сестер.

Иногда Маруся спрашивала себя: что Леша в ней нашел? Боялась, что он просто ошибся, скоро поймет свою ошибку и примется ее исправлять. А уж если вспомнить о том, какое прошлое у нее за плечами…

В шестнадцать лет Маруся влюбилась в студента, который приехал к ним в деревню «на картошку». В тот короткий месяц они успели все: и на тайные свидания побегать, и на звезды ясной ночью полюбоваться, и под гитару попеть, и планов на будущее понастроить. Летом Маруся оканчивала школу и собиралась приехать в Казань поступать в институт. А там, обещал Макс, и до свадьбы рукой подать.

Максим уезжал в октябре, оставив любимой свой номер телефона и горячие заверения в вечной преданности. Спустя два месяца выяснилось, что не только их. Когда Маруся поведала о своем положении молодому отцу, Макс отключил телефон и больше на контакт не вышел. Затерялся в большом городе. Узнать фамилию будущего мужа Маруся, завертевшаяся в любовном водовороте, как-то и не подумала. Наверняка найти Максима все равно было можно: ведь она знала, в каком вузе учится незадачливый Казанова. Вот только какой в этом смысл?

Нельзя сказать, что Маруся так уж убивалась из-за предательства возлюбленного. Если совсем откровенно, как только страсти поутихли и он уехал, любовный угар прошел и туман рассеялся. Но ребенок остался. И самым страшным представлялось сказать об этом маме.

Для Маруси было полной неожиданностью, что мать, при ее взрывном крутом нраве, не стала устраивать скандал. Дочь жалела, а не проклинала. Что ж, говорила, раз

так – вырастим. Про аборт даже не упоминала.

Может, все дело было в том, что и сама она поднимала детей без помощи мужа. Когда жив был, пил беспробудно и вряд ли помнил, сколько у него отпрысков и кто они – мальчики или девочки. А потом утонул: в сильном подпитии провалился в прорубь. Марусе тогда было четыре года. Отца она не помнила совершенно.

В памяти осталась только одна сцена. Мама привела маленькую Марусю из детского сада. Открыла двери в большую комнату – «залу», девочка рванулась вперед и споткнулась о чьи-то ноги в серых брюках и черных носках. На пятке – круглая дырка. Маруся едва не свалилась рядом, испугалась, расплакалась. Ноги, разумеется, принадлежали отцу, все остальное находилось тут же. Громко храпящее тело источало отвратительный запах. Пьяный отец не дошел до дивана, свалился посреди комнаты и заснул.

Когда он умер, Ольга Петровна даже вид не делала, что горюет по покойному. Не считала нужным врать ни себе, ни другим. Хотя проводила мужа в последний путь «по-людски», со всеми положенными атрибутами.

Братья и сестра были намного старше Маруси. Когда родилась младшая сестренка, Марии было семь лет, а двойняшкам Михаилу и Матвею – по девять. К тому моменту, когда приключилась Марусина беременность, все они уже были взрослыми, имели семьи, жили отдельно от матери и сильно в ней не нуждались. Может, маме стало одиноко, захотелось снова ощутить свою нужность, незаменимость для маленького человечка?

Как бы то ни было, Ольга Петровна приняла беременность младшей дочки, пусть и неожиданную, и слишком раннюю. Последний учебный год Маруся доучивалась через пень-колоду. Аттестат ей выдали из жалости, нарисовав в нем вполне приличные оценки по старой памяти, а еще – благодаря маминому авторитету: та заведовала школьной столовой.

Надо сказать, никаких особых упреков Маруся не выслушивала, гонениям не подвергалась. Хотя и показное сочувствие, и перешептывания за спиной, и ехидство, и злорадные улыбочки – всего этого пришлось хлебнуть сполна. Но в основном люди отнеслись к ней сочувственно. Марусю в деревне любили за тихий добрый нрав. Ну и, опять же, никто не стал бы связываться с Ольгой Петровной. Женщина она была решительная, суровая и языкастая.

Рожала семнадцатилетняя Маруся тяжело. Может, врачи в районной больнице что-то напортачили, а может, действительно, таз был узкий, как, пряча глаза, объяснял потом маме врач. Но как бы то ни было, через положенное время Ольга Петровна забрала дочь и внучку домой. Имя ребенку придумала Маруся, и бабушке оно не понравилось. Она никогда не звала внучку «лисьим» именем. Сразу и навсегда переделала в Альку.

Последующий год запомнился Марусе постоянным желанием спать: дочка оказалась на редкость крикливым и беспокойным ребенком. К тому же у Маруси не было молока, а от смесей у малышки постоянно возникали проблемы с кишечником. Только когда Алисе исполнилось года полтора, мать и бабушка вздохнули с облегчением: ребенок стал спать ночами. И решили, что Маруське надо устраивать жизнь, думать о будущем. Точнее, Ольга Петровна решила – как отрезала. В деревне для молодой девушки не предвиделось ни работы, ни перспектив в личном плане.