Пропавшие в Стране Страха
Шрифт:
Но его встретили смехом.
Анька, радуясь удаче, рассказывала:
– Гений! Просто гений! Залез в шкаф, надо же было придумать! Они вчетвером его вытащить не могли! Так увлеклись, что мы с Петькой свободно все взяли! Рисковал собой парень, между прочим!
При этом она глянула на Вика как-то… Как-то так, как умеют смотреть девочки, девушки, женщины и даже старухи, то есть все представительницы женского пола – двояко. Вроде одобряет, а на донышке глаз что-то странное. Легкая усмешка, ирония, еще что-то… И Вик вдруг догадался: Анька поняла, что
И ведь совсем недавно она выругала его за отзыв о Петьке, Вик уже решил, что она с этого момента его презирает. Оказывается – не презирает. Потому что ведь тот, кто презирает, он же не упустит случая, чтобы выставить презираемого в дурном свете. Анька этим случаем не воспользовалась. Почему?
«Кажется, я от этой страхонагоняющей инъекции еще и поглупел», – подумал Вик.
Страбынеты расположились на полянке и с удовольствием позавтракали сосисками с кетчупом, запивая их газировкой. Ни гарнира к сосискам, ни хлеба не было, но им, похоже, этого и не требовалось.
– А что, вас не кормят? – спросил Ник сидящего с ним рядом Шустрика.
– Кормят, – ответил Шустрик. – Но по распорядку, а мы этого не любим.
– То есть?
– Ну, надо прийти всем в столовую строем, каждому сесть на свое место, обязательно на завтрак съесть сначала манную кашу, ты любишь манную кашу?
– Нет.
– А потом овсяной кисель без сахара, ты любишь овсяной кисель без сахара?
– Я его и с сахаром не люблю.
– А сосиски – только на обед. И обязательно с макаронами. Так БГ распорядился. Нормальному человеку это понравится?
– Нет, – признал Ник.
– Вот и приходится еду добывать с боем, – подвел черту Шустрик.
– Ясно. А страбыты, наверно, ходят, как миленькие, строем?
– Не ходят. У них своя столовая, и им тоже приходится на нее нападать.
– А почему БГ охрану не выставит?
Шустрик пожал плечами:
– Не знаю. Ну, выставит. А мы все равно нападем. Не будут же они в детей стрелять!
Нападение на лагерь страбытов. Ника берут в плен
Подзаправившись как следует, страбынеты начали совещаться. Вернее, совещались Анька и Эдька, отойдя в сторону. Остальные лежали на травке, ждали.
Вик опять оказался рядом с Танькой. Она расспрашивала его: где учится, какие в школе учителя, с кем дружит, чем интересуется. Вик охотно отвечал и тоже хотел поспрашивать Таньку, но тут, перекатившись по траве, к ним подполз Петька. Бесцеремонно вмешавшись в разговор, он сказал, обращаясь к Таньке, но имея в виду Вика – чтобы она знала, с кем общается:
– Он трухло! Он от страха в шкаф залез.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Танька. – Ты бы сам залез, да не поместишься. Вот и болтаешь на других.
– Я не болтаю, а видел! – настаивал Петька.
– А чего же не сказал, когда Анька рассказывала?
– Неохота было.
– Тебе лишь бы человека
– Очень мне надо его обижать. Ты и сам знаешь, что трухло, да? – спросил Петька у Вика.
– Ничего не трухло, – пробормотал Вик.
Ему было очень неприятно. Только что его полностью реабилитировали, но, оказывается, Петька знает правду. Может быть, и другие эту правду почуяли, однако промолчали, чтобы не обидеть Аньку недоверием. И все считают его трусом, только не подают вида.
Вик украдкой оглядел всех, ожидая поймать на себе чей-нибудь насмешливый взгляд. Никто на него не смотрел. Переговаривались лениво друг с другом или просто валялись, глядя в небо сквозь ветки. Это тоже подозрительно.
И Танька почему-то замолчала, хотя Петька уже откатился в сторону…
Очень неприятно, очень. Не объяснять же всем, что он не виноват, виновата инъекция доктора Страхова. Но знали бы они, насколько профессор ему, Вику, доверяет! И Нику тоже. Он им дал задание найти свою дочь. Другим не дал такого задания, а им дал. Это что-то значит!
– Между прочим, – тихо сказал он Таньке, – мне тут кое-что поручили.
– Что? – заинтересовалась Танька.
Но тут Анька и Эдька скомандовали подъем.
Страбынеты нехотя встали.
– Заходим со стороны света, – объяснил задачу Эдька. – Потому что на свет хуже видно. По пути ищете палки. Нападаем по свистку Аньки – сразу, все вместе. Бьем окна, чтобы они испугались и выбежали из дома. Тут мы их и встретим. Вопросы есть?
У Вика был вопрос: зачем страбынетам бить окна в доме страбытов, если они собираются там жить? Можно напугать по-другому. Но он промолчал. Он молчал и думал: почему же я молчу, я всегда задаю вопросы, если мне что-то непонятно! Действует инъекция профессора? Не позволю! Все-таки спрошу.
И он поднял руку.
– Говори, – разрешила Анька.
Спрошу, а она будет считать, что я неисправимый трус, подумал Вик. И скажет правду о том, зачем я залез в шкаф. Нет, не надо спрашивать.
– Я просто хотел сказать, что все понял.
– Этого можно было не говорить, – усмехнулась Анька. – Ну – вперед!
И они стали пробираться через лес. Вперед выслали дозорных – Шустрика и Ника (Ник сам вызвался).
Каждый подбирал себе по руке деревянное оружие ударного боя, то есть палки из толстых веток, коряг и сучьев.
Готовились к схватке.
Вик тоже поднял увесистый сук. Нес его, смотрел на утолщение на конце, что делало сук похожим на дубинку, и думал: если этой дубинкой ошарашить по голове противника, тому станет очень плохо. Но ведь и у противника, скорее всего, имеется аналогичное оружие. Вдруг и он угостит Вика по голове? И дело не в том, что Вик боится, он просто очень ценит свою голову, считая ее самым важным органом человека.
У Ника, тоже обзаведшегося толстой и длинной палкой, были похожие сомнения, но он очень быстро разрешил их в свою пользу: надо просто не допустить, чтобы тебя ударили, надо ударить первым.