Пропавшие
Шрифт:
Джо: «Не возникнет. Надеюсь, найду что-то интересное».
Лотти: «Спасибо».
Джо: «И я постараюсь выяснить, знает ли кто-то что-либо об отце Ангелотти».
Лотти: «Благодарю, отец Джо».
Джо: «Просто Джо».
Лотти: «Хорошо. Джо. Спокойной ночи».
Лотти: «Чао, как говорят итальянцы».
Оба вышли из сети.
Рим. Лотти задавалась вопросом, что же происходило на самом деле? Зачем переводить архив «Санта-Анджелы», если это не было стандартной процедурой? Лотти достала из рюкзака Шона блокнот формата А4 и ручку.
Входная дверь открылась и закрылась.
Откуда ты приехала так поздно? спросила Лотти, когда Кэти вошла в кухню, на ходу снимая влажную куртку.
Что это? спросила Кэти, рассматривая разбросанные по столу страницы.
Работа, ответила Лотти.
Это я поняла. Почему у тебя тут написано имя отца Джейсона?
Так что, теперь я его знаю? Лотти пристально наблюдала за старшей дочерью. Взгляд её глаз, хоть и подведённых чёрным карандашом, был ясным.
Джейсон сказал, ты приезжала к ним домой сегодня утром.
Где была ты?
В его комнате. Мне пришлось сидеть там, поскольку внизу у них была какая-то деловая встреча.
Этот мелкий ублюдок Джейсон солгал.
Кто был на этой встрече? спросила Лотти.
Откуда мне знать? Меня держали на казарменном положении, как говорил папа, когда отправлял меня к себе в комнату. Кэти открыла холодильник и осмотрела его скудное содержимое. В любом случае, почему ты туда приехала?
Потому что хочу разобраться с этим вопросом о травке. Это серьёзно, Кэти.
Мать! Я не ребёнок!
Ты мой ребёнок, и я не позволю тебе умирать в каком-нибудь притоне с иглой в руках. И гарантирую, Джейсон Рикард и на милю к тебе не подойдёт, когда потеряет интерес к тебе.
Да плевать. Я пошла спать, сказала Кэти, снимая обёртку с бруска сыра.
Ты ела сегодня?
Кэти помахала ей сыром из холодильника и вышла из кухни прежде, чем Лотти успела бы устроить ей выговор.
Сидя за столом, Лотти размышляла о Томе Рикарде и о том, кто ещё мог быть на той встрече. Почему он вёл дела дома? У него был великолепный офис в центре города. Может, они обсуждали что-то секретное?
Собрав все бумаги, Лотти сложила их в свою сумку и села в кресло, поджав под себя ноги. Закрыв глаза, она погрузилась в сон: ей снились чёрные вороны, кружившие над кровоточащей статуей женщины, на шее которой была затянута синяя нейлоновая верёвка. Одна из ворон летала ниже, затем устремила своё пернатое тело в детскую кроватку и вылетела оттуда, держа в клюве визжащего младенца.
Лотти резко проснулась. Холодный пот струился по её груди.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
4 ЯНВАРЯ 2015 ГОДА
Глава 49
Чтобы выдержать конференцию в шесть утра, нужен был опохмел.
Голова суперинтенданта
Прошлым вечером Лотти заставила себя сменить кухонное кресло на кровать в спальне, но кошмары лишь усилились. Она проснулась в пять утра, обливаясь холодным потом. Её радовало, что на утро был назначен брифинг: будет на чём сосредоточиться, изгнать ночные кошмары.
Рассказав о достигнутом ими прогрессе, Лотти надеялась, что этот день принесёт им больше удачи, что свиньи тоже умеют летать. Но, посмотрев на Корригана, Лотти засомневалась в этом.
— Сегодня я собираюсь провести небольшую беседу с Томом Рикардом, — сказала она.
— Беседу? — взревел Корриган, после чего нахмурился и понизил голос. — Какого рода беседу?
— Хочу понять, какую информацию смогу выудить у него касательно его планов по застройке в «Санта-Анджеле». Это всё, что у нас пока есть. Это может быть глухой тупик, но мы должны попытаться.
— Нечего мне тут кидаться «тупиками» и пословицами, как слон в посудной лавке. Он мой знакомый. Я общался с ним вчера, правда. Отличный парень. Не хочу, чтобы он снова звонил мне и жаловался на то, что ты его преследуешь. Уж точно не сегодня. — Корриган провёл рукой по своей лысой голове, отчего она, казалось, заблестела ещё ярче.
— Конечно. — Лотти тоже была не в настроении спорить.
Дежурный сержант просунул голову в дверь.
— К нам вчера доставили пьяного. Сейчас он проснулся и орёт вовсю. Думаю, вам стоит его послушать, инспектор.
— У меня собрание по расследованию убийства.
— Он говорит, что знал Сьюзен Салливан.
— Хорошо, — ответила Лотти, собирая бумаги. — Приведите его в комнату для допросов, я сейчас приду.
— Он неважно выглядит, — предупредил сержант.
— Как и вы все, — отозвался Кирби.
Каждая пара глаз в комнате повернулась к нему, и Кирби опустил голову.
— Уже иду, — сказала Лотти.
В воздухе витал запах тухлого лука.
Желудок Лотти сжался, и она попыталась подавить позыв тошноты. Бойд сел рядом с ней. Она знала, что ему не терпелось закурить. Взглянув на пьяницу, сидевшего напротив за столом, Лотти проверила его имя в бумагах.
Патрик О’Мелли выглядел просто ужасно: его лицо было усеяно огромными прыщами, он непрестанно облизывал опухшим языком потрескавшиеся губы; его дрожавшие руки были в обрезанных перчатках, а из-под длинных ногтей торчали остатки того, что он ел в последний раз; под старым шерстяным пальто, напоминавшем Лотти то, что носил её отец, было надето как минимум две толстовки. Перед ней сидел человек, весь жизненный путь которого был виден не только в одежде, но и читался в его глазах.
— Мистер О’Мелли, — сказала Лотти, — я ценю, что вы согласились поговорить с нами. Вы знаете свои права, этот разговор будет записан.