Пропавшие

Кейси Джейн

Прежде чем ответить, я высморкалась, решив начать со второй части вопроса.

— Я прошу за это прощения. Мне не следовало приходить. Просто я… мне нужно было сделать нечто спонтанное. Хоть раз что-то почувствовать. В тот вечер у меня возникло ощущение, будто меня затягивают зыбучие пески. И ты казался опорой, за которую можно было ухватиться. — Я рискнула взглянуть на него. — По-моему, ты не возражал.

Он пожал плечами.

— Да нет, не возражал. Но дело-то не в этом.

— Послушай, то, что случилось в тот вечер… было великолепно. Но это не моя жизнь.

Моя жизнь — день за днем ходить в школу, надеясь, что я достаточно хорошо выполняю свою работу. Вечерами возвращаться домой, никогда не зная, что меня там ждет. В хорошие вечера я сижу дома и проверяю тетради, пока мама напивается до отключки. В плохие вечера… ну, я делаю в основном то же самое. Может, мне это и не нравится, но таково положение вещей. Несколько дней назад я на минуту почувствовала необходимость сделать перерыв и оказалась достаточно храброй и глупой, чтобы это осуществить. Вероятно, мне следовало найти кого-то другого, чтобы переспать, а не человека, который связан с этим делом, но я просто…

Я умолкла. Я не могла произнести следующие два слова в этой безликой, безжизненной комнате. «Хотела тебя». Это было выше моих сил.

— Я уже сказал, что не возражаю. — По голосу Блейка стало ясно: мыслями он где-то далеко.

Я откинулась на стуле.

— Наверное, лучше оставить все как есть.

Я имела в виду: «Не пытайся меня понять. Не пытайся меня излечить. Я погибла безвозвратно».

Он же явно подумал, будто я говорю о Джеффе.

— Ты же не собираешься возвращаться туда и изображать из себя падающую в обморок невесту? — с отвращением спросил он. — Я был лучшего мнения о тебе, Сара. Все медсестры думают, будто для тебя это большая трагедия, а на самом деле ты просто любишь внимание.

— Нет, — гневно возразила я. — Я просто хотела…

— Тебе просто нужен еще один повод, чтобы убежать от собственной жизни. А когда он очнется, ты станешь его главной сиделкой? Будешь за ним бегать и позволишь ему решать, как тебе жить, чего он и хотел с самого начала? И он будет помыкать тобой вместо твоей матери?

— Я сама делаю свой выбор! — Я в гневе встала. — Ты можешь не понимать моих решений, но это мои решения. Никто не заставляет меня так себя вести. Я вот такая. И поступать так я считаю правильным.

Он тоже поднялся и, быстро обойдя стол, остановился так, что его лицо оказалось совсем рядом.

— Ты просто продолжаешь лгать мне и себе, и однажды, возможно, убедишь себя в том, что счастлива. Но рано или поздно ты об этом пожалеешь.

— Это моя проблема, а не твоя.

Глаза у него были темными. У меня, как при падении, закружилась голова.

— То, что случилось той ночью, — решительно произнес он, — это настоящее. Так тебе следует жить. Вот этим. — И его пальцы скользнули по моей груди, как раз над сердцем.

Он бесил меня, я злилась на себя, но при его прикосновении забыла обо всем, прижимаясь к нему, нуждаясь в том, чтобы почувствовать его, подставляя лицо его поцелуям. В его поцелуях я не ощущала тепла, только досаду и гнев.

Но мне было все равно. Это было не важно. Все было не важно.

В

следующую секунду раздался формальный стук в дверь, и она открылась. Мы одновременно отскочили друг от друга, зная, что нас уже засекли, но было слишком поздно.

— Простите, что помешала, — с глубоким сарказмом произнесла медсестра, уроженка Вест-Индии. — Вас к телефону ваш босс.

Блейк тихо ругнулся, схватил стопку своих бумаг, включая газету, и поспешно вышел, ничего не сказав ни ей, ни мне. Я посмотрела на медсестру, остро ощущая, какое красное у меня лицо, и тоже ничего не сказала.

Она многозначительно и неторопливо хмыкнула и удалилась.

После этого я уже никак не могла сидеть у постели Джеффа. Я украдкой вернулась в его палату за своими вещами и, выскальзывая за дверь, вполголоса извинилась перед ним. Несмотря на все сказанное Блейком, я не могла отделаться от мысли, что придется добавить Джеффа в свой список обязательств — у меня имелось перед ним обязательство, нравилось мне это или нет. Отсутствия здравого смысла в этом не было. Тут Блейк ошибался. И в типичной для него манере полагал, будто знает, что для меня лучше. Я не только стеснялась сестры, заставшей меня в его объятиях, но и досадовала на себя за отсутствие самоуважения, поскольку снова кинулась на него. И даже теперь мое тело-предатель ныло от возбуждения и неудовлетворенности.

Пару раз я сбилась с пути, выбираясь из больничного здания, теряясь без указаний долговязого врача. Найдя наконец дверь, ведущую во внешний мир, я выскочила наружу с ощущением освобождения, радуясь возвращению на свежий воздух. День был прекрасный, ясный и теплый. Заслонив глаза, ослепленная солнцем, отражающимся от лобовых стекол машин на больничной автостоянке, я гадала, в какую сторону идти, и поначалу не заметила автомобиль, остановившийся рядом со мной.

— Сара, — донесся с водительского сиденья бодрый голос, — куда вы направляетесь?

Я наклонилась и увидела смотревшего на меня старшего инспектора Викерса. От него меня отделял Блейк, который сидел рядом с ним и смотрел прямо в лобовое стекло, подчеркнуто не поворачиваясь ко мне.

— Э-э… да просто домой, — нерешительно ответила я.

— Мы едем в ваши края, поэтому позвольте подвезти вас, — сказал Викерс. — Садитесь.

Я просто не могла придумать, как отказаться. Примерно около двух миль пришлось бы идти вдоль шоссе с двухсторонним движением; ничего общего с приятной прогулкой на природе это не имело. Викерс не поверил бы мне, если б я сказала, что предпочитаю вернуться пешком.

В итоге я поблагодарила и села на заднее сиденье, за Викерсом. Уши у Блейка порозовели, но он не обернулся ко мне. В зеркальце заднего вида я встретилась глазами с Викерсом. Я узнала этот оценивающий взгляд, который наблюдала, когда мы разговаривали сегодня ранним утром.

— Стало быть, мне следовало рассказать вам о моем брате, — спокойно произнесла я.

Вокруг его глаз углубились морщинки, и я поняла, что он улыбается.

— Совершенно правильно. Но я уверен: у вас были свои соображения.