Пропавший канцлер
Шрифт:
– Что? Ног? – юноша нагнулся и запустил руку под юбку. – Чёрт! Далия, у тебя чулки насквозь мокрые и полные валенки снега. Быстро снимай всё!
Рухнув на спину, девушка послушно принялась стаскивать с бесчувственных ног обувь и чулки. Ниэль взялся растирать её ледяную кожу, где снегом, где просто ладонями. Он работал настойчиво, не прерываясь ни на секунду. Наконец, замерзшие ткани стали согреваться, а с ними пришла боль.
Схватившись за голову, Далия каталась в снегу, воя от муки. Продолжалось это несколько долгих минут,
– Всё, ноги тебе спасли, теперь закутайся юбкой, а я тебе дам, во что одеться.
– Одеться? Братец, где же ты здесь возьмешь одежду.
– Сейчас увидишь.
Сев напротив, юноша скинул с ног валенки и стянул носки. Протягивая их сестре, усмехнулся:
– Извини, что неглаженные, зато сухие и тёплые. Надевай их мигом, пока не остыли.
Засмеявшись, девушка приняла одежду. Вскоре близнецы уже налаживали костер. По счастью, сухое дерево еле держалось, и молодые люди общими усилиями свалили его, обломали ветки и сложили костёр. С помощью огнива из сумки Ниэля разожгли огонь и протянули к нему озябшие руки.
Сам костер был сложен таким образом, что горел один конец ствола поваленного дерева, по мере его обгорания близнецы подтаскивали его ближе к центру огня. Нужно было как-то переночевать, и сухостоя должно было хватить на всю ночь.
Далия наломала лапника и бросила его на снег, другую охапку использовала для возведения защитной стенки, вертикально воткнув ветки в сугроб. Возле костра сразу стало теплее. Прижавшись друг к другу, брат и сестра грелись и смотрели на огонь.
– Ниэль, мне всё равно холодно, – пожаловалась девушка.
– Мне тоже, – кивнул юноша. – Наша одежда мокрая, оттого и холодно, если мы её сейчас не снимем, то заболеем.
– Ты предлагаешь раздеться совсем?..
– Да, раздеться и согревать друг друга.
– Но… но, – замялась девушка.
– Я знаю, о чём ты подумала, – усмехнулся Ниэль, – не бойся, я не увижу твоей красоты.
Вспыхнув, девушка возразила:
– Я ни о чём таком и не думала!
– Да? Тогда раздевайся, – кивнул Ниэль, – а то у меня уже зубы стучат.
Близнецы разделись. Влажное бельё было развешено вокруг костра, а сами они забрались под тулупчик Далии. Кофта, платок и куртка служили им постелью. Тесно прижавшись друг к другу, брат и сестра какое-то время просто молча тряслись от холода, но постепенно тепло вернулось, и они затихли.
– Ты так приятно пахнешь, – прошептал Ниэль, зарываясь носом в спутанные пряди волос, а девушка только фыркнула в ответ. – Правда-правда, очень приятный запах. Ты же знаешь, что у меня из-за слепоты все другие чувства обострены до предела. Ещё месяц назад ты пахла по-другому.
Девушка задержала дыхание, а потом спросила:
– И… чем же я теперь отличаюсь от той, прежней?
– Ты пахнешь молоком.
– Что?! Братец, да у тебя бред!
– Не спорю, может быть, и бред, голодный. Мне чудится целый кувшин молока,
– Замолчи, а то у меня самой появятся видения.
– Всё, уже замолчал, – хмыкнул Ниэль и добавил: – Нужно поправить костер. Ты лежи, я сам.
Выбравшись из-под тулупчика, быстро нащупал ствол дерева и подтянул его повыше. Оглянувшись назад, спросил:
– Так хорошо?
– Да, – донеслось с лежанки, – гореть будет долго.
– Тогда можно спать, – сделал вывод Ниэль, снова трясясь от холода и поспешно забираясь в тепло. – Ты спи, я покараулю, потом сменишь меня.
– Договорились, – пробормотала Далия, проваливаясь в сон.
Ниэль слушал ровное дыхание сестры и думал о произошедшей в ней перемене. А случилось всё примерно пару месяцев назад, когда девушка где-то запропала, а спустя несколько часов вернулась. Тогда Ниэль впервые услышал незнакомый запах, его и ещё слабый запах крови. Странное это было сочетание. Он спросил Далию, не случилось ли чего? Та только вздохнула и вложила ему в руки тушку зайца. Где она его взяла, так никто и не узнал. Да и не спрашивали. За ужином все молча смолотили похлебку, а потом завалились спать.
Только с того самого вечера, всегда говорливая и неунывающая Далия как-то погасла, что ли, стала тихой и незаметной. Ниэль иногда даже думал, что сестра просто исчезла, но она появлялась рядом, на секунду коснувшись плеча, и вновь где-то пряталась.
И вот сейчас, лёжа так близко, Ниэль раздумывал над этой метаморфозой. Прислушавшись к ровному дыханию сестры, сполз чуть ниже и втянул тёплый воздух – запах молока стал явственнее, и Слепой застонал: сомнений не было, его маленькая сестрёнка беременна.
И кто же тот мерзавец, что сотворил с ней такое?! Найти и убить его! Отомстить. То, что это было насилие, Ниэль не сомневался, ведь сестра всегда отличалась серьезностью в вопросах ухаживаний. А два неурожайных года надолго отодвинули вероятность замужества, тут есть было нечего, не то что свадьбу играть.
Несмотря на свой неотмирный вид, у девушки были поклонники. Особенно преуспел младший сын кузнеца, жившего на краю деревни. Далия часто бегала туда, да и парень частенько наведывался к ним за какой-нибудь ерундой. Ниэль сидел в уголке и тихо улыбался, слушая глупую болтовню сестры с понравившимся ей парнем.
А после случая с зайцем встречи эти прекратились. Совсем. Далия молчала, а Ниэль не спрашивал, он только слушал, как по ночам сестра мечется на своей лежанке, бормоча что-то неразборчивое, а иногда плача. Теперь всё стало понятно, оставалось узнать имя обидчика и расправиться с ним.
Так за размышлениями Ниэль задремал. Костер ярко горел, потрескивая и разбрасывая вокруг искры. Юноша спал и не слышал, как заскрипел снег под чьими-то ступнями. С противоположной стороны костра подошел огромный белый волк, он был ранен и ступал на три лапы, передняя, раненая, была окрашена кровью.