Пропавший жених
Шрифт:
В чем причина такой неожиданной перемены, он не знал, но это волновало его в данную минуту меньше всего. Они вновь оказались в кабине. Она впилась ему в волосы, ее затвердевшие соски щекотали ему грудь. Род не стал спорить со своими инстинктами. Застонав, он прижал ее к себе, ощутил ее губы, провел по ним языком, и они распахнулись.
Боже, это не девушка, а дьявол! Горячая, страстная, сексуальная! Он принялся ласкать ее язык, ему хотелось лизать его, как мороженое, наслаждаясь каждым мгновением, каждым изысканным нюансом.
Его руки медленно опустились к ее бедрам. Он нежно, но крепко прижал ее к себе, чтобы
А риск такой был, и он это прекрасно понимал. Ведь стоило ему заговорить с ней в клубе, как она бросилась бежать. А здесь они вдвоем, и, если он перегнет палку, плакали его планы на ночь.
Но остановиться Род уже не мог. Ему удалось одним глазком увидеть то, чего он ждал весь вечер, и теперь он хотел взять все сполна. Последние полтора часа он только и думал о том, что бы сделал с Энн, окажись она рядом. И вот она рядом, и будь он проклят, если не реализует задуманное!
Стоило слегка дернуть блузку, как она распахнулась. На мгновение он оторвался от ее губ и взглянул на полукружия ее груди. Белый шелк бюстгальтера подчеркивал белизну ее кожи. Сквозь тонкую ткань, требуя свободы, пробивались затвердевшие соски. Род просунул указательный палец в чашечку и извлек розовый сосочек. Не тратя времени на размышления, он припал к нему губами, облизнул, осторожно вцепился в него и потянул. Энн испустила стон. Он нащупал другой сосок, высвободил его и, зажав пальцами, надавил. Она тяжело дышала.
Род зажмурился. Боже, она отвечает ему, да так, что он готов умереть от наслаждения! Продолжая рукой и губами ласкать ее грудь, он опустил другую руку ниже, провел по бедру и ощутил нежную мякоть ее кожи. Вот это да! На ней нет чулок! Но все хорошие девочки носят чулки! Значит, не такая уж она моралистка, какой прикидывается.
Его пальцы заскользили выше. Он осторожно, медленно приподнимал ее юбку, пока не добрался до трусиков. По тому, как она целовала его, он решил, что она готова, что желает его не меньше, чем он ее, и решился.
Энн дернулась, на секунду ему показалось, что все кончено, но она лишь плотнее прижалась к нему. Род застонал. Господи Иисусе, она хочет, чтобы все произошло прямо здесь!..
Никогда прежде Энн не теряла голову, не бросалась безоглядно в водоворот страсти, не заботясь ни о чем. И в то же время она вполне владела собой. Более того, она владела и Родом, и охватившим ее вожделением. С того самого мгновения, как их тела под одеждой соприкоснулись, она поняла, что не устоит. Прочь глупые мысли! Она желает его, ей все равно, что будет через неделю, или завтра, или через минуту. Сейчас она полностью отдалась своей страсти, и все остальное потеряло для нее всякое значение. Она слушает лишь свое тело, она подчиняется ему, ибо знает: врожденные инстинкты никогда ее не подведут.
Энн принялась расстегивать его рубашку, но пуговицы не поддавались. В конце концов она рванула ткань, и они полетели в разные стороны,
Прижимаясь к нему, она думала: что доставляет ей большее наслаждение — ощущать огонь, струящийся по артериям, или биение его сердца, которое становилось все сильнее, все быстрее? Она ощутила его эрекцию, ей показалось, что они уже слились воедино, и все это подожгло давно тлевший костер.
Пока он ласкал ее, Энн отыскала молнию на его джинсах и расстегнула ее. Ей в руку ткнулось что-то живое, такое горячее, эластичное и в то же время твердое…
Она взглянула ему в глаза. В его расширенных зрачках читалось безумное желание, от которого ее вожделение стало еще сильнее. Двери лифта закрылись, и он начал опускаться. Род вытянул руку и нажал красную кнопку. Лифт замер посреди шахты.
Другой рукой он приподнял ее ногу. Она вцепилась руками в его шею, а ноги обвила вокруг бедер. Его палец снова забрался ей под трусики, и она застонала. Прижавшись щекой к его мощному плечу, она повернулась и увидела свое отражение в зеркале. Картина впечатляющая! Блузка расстегнута, из-под лифчика выглядывают соски, ноги оголены, их ласкают смуглые мужские руки.
— Достань у меня из заднего кармана… — услышала она шепот.
Он не договорил, но Энн, разумеется, догадалась о чем речь. Она вытягивает руку, находит на джинсах задний карман и извлекает из него тугую упаковку.
Род не терял времени даром. Он рванул ее трусики, а Энн, еще крепче обняв его правой рукой за плечо, зажала упаковку зубами, рванула пакет и собралась было надеть презерватив, но он перехватил ее руку.
— Не стоит, я сам.
Едва с этим было покончено, как Род прижал ее к запотевшему зеркалу лифта. Она поежилась, крепче уцепилась за него и испустила вздох, когда он вошел в нее.
Огонь, с самого утра бушевавший у нее внутри, наконец нашел выход. Все было так ново, так необычно и так захватывающе, что Энн отбросила последние сомнения. Она уступила зову плоти и с головой бросилась в пучину страсти. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного.
Раньше она считала, что в подобных ситуациях девушка должна быть нежной, ласковой, любящей — да, любящей! Она должна любить того, кому позволила овладеть собою. Но в том, что происходит сейчас, нет ни следа нежных чувств. Оба они оказались бессильны перед могучим желанием своего тела. Ну и что с того?..
Прошло полчаса. Так по крайней мере говорили Энн ее часы, хотя она, разумеется, потеряла счет времени. Вообще потеряла способность соображать. Она тяжело дышала, ее мышцы были напряжены, все внутри горело, горело от желания. Ей снова хотелось испытать то, что полчаса назад она испытала с тем смуглым незнакомцем.
Энн глянула на коробки с подарками, которые она, едва войдя в номер, швырнула прямо на кровать. Куда, хотелось бы знать, запропастились Холли и Лора? По-прежнему болтаются в баре или поднялись к себе? Если так, то через дверь, соединяющую их номера, будут слышны разговоры, шаги или еще какие-то звуки. Она приподнялась и подошла к двери, но ничего не услышала. Конечно, можно отпереть дверь и отправиться в гости к Лоре или к Холли, но, по правде говоря, ей сейчас меньше всего хотелось с ними видеться.